Леонид Андреев относится к писателям, чье творчество порождает разночтения, не снимаемые временем.

Одно из самых спорных произведений писателя — повесть Иуда Искариот и другие. Спорных — не только потому, что трактовки его полемичны по отношению друг к другу, но и потому, что, на мой взгляд, все в той или иной степени неубедительны, фрагментарны.

История непонимания повести Л. Андреева началась с момента ее выхода в свет и была предсказана Горьким: «Вещь, которая будет понята немногими и сделает сильный шум»./1/ Современники Л. Андреева сосредоточили внимание на мастерстве автора, расхождении с Евангелием и особенностях психологии центрального героя. Большинство исследователей нашего времени сводят содержание повести к осуждению или оправданию автором предательства Иуды.

На фоне сложившейся традиции интерпретировать повесть сугубо в нравственно-психологическом аспекте выделяются трактовки, предложенные С. П. Ильевым и Л. А. Колобаевой/2/, в основу которых положено понимание авторами философско-этического характера проблематики произведения. Но и они представляются мне субъективными, в полной мере не подтвержденными текстом.Философская повесть Андреева — о громадной роли творческого свободного разума в судьбах мира, о том, что самая великая идея без творческого участия человека бессильна, и о трагической субстанции творчества как такового.

Основная сюжетная оппозиция повести Л. Андреева: Христос с «верными» ему учениками и Иуда — носит, как это и свойственно философскому метажанру, субстанциальный характер. Перед нами два мира с принципиально разными жизненными установками: в первом случае — на веру и авторитет, во втором — на свободный, творческий разум. Восприятию сюжетообразующей оппозиции как субстанциальной способствуют заложенные автором в образы, составляющие оппозицию, культурные архетипы.

В изображении Иуды узнаваем архетип Хаоса, маркированный автором с помощью ярко выраженной экспрессионистской (т. е. откровенно условной и жестко концептуализированной) образности. Она неоднократно находит воплощение в описании головы и лица Иуды, как бы разделенных на несколько несогласных, спорящих друг с другом частей/4/, фигуры Иуды, то уподобляющей его серой груде, из которой вдруг высовывались руки и ноги (27), то вызывающей впечатление, что Иуда имел «не две ноги, как у всех людей, а целый десяток» (25). «Иуда вздрогнул… и все у него — глаза, руки и ноги — точно побежало в разные стороны…» (20). Иисус освещает молнией своего взора «чудовищную груду насторожившихся теней, что была душой Искариота» (45).

В этих и других зарисовках облика Иуды настойчиво повторяются закрепленные культурным сознанием за хаосом мотивы беспорядка, неоформленности, переменчивости, противоречивости, опасности, тайны, доисторической древности. Древний мифологический Хаос проступает в ночной тьме, которая обычно скрывает Иуду, в повторяемых аналогиях Иуды с рептилиями, скорпионом, осьминогом.

Последний, воспринимаемый учениками как двойник Иуды, напоминает об исходном водном Хаосе, когда суша еще не отделилась от воды, и одновременно являет собой образ мифологического чудовища, населяющего мир во времена Хаоса. «Пристально глядя на огонь костра… протягивая к огню длинные шевелящиеся руки, весь бесформенный в путанице рук и ног, дрожащих теней и света, Искариот бормотал жалобно и хрипло: — Как холодно! Боже мой, как холодно! Так, вероятно, когда уезжают ночью рыбаки, оставив на берегу тлеющий костер, из темной глубины моря вылезает нечто, подползает к огню, смотрит на него пристально и дико, тянется к нему всеми членами своими…» (45).

Иуда не отрицает своей связи с демоническими силами Хаоса — Сатаной, дьяволом. Непредсказуемость, загадочность Хаоса, потаенная работа стихийных сил, незримо готовящая их грозный выброс, являет себя в Иуде непроницаемостью его мыслей для окружающих. Даже Иисус не может проникнуть в «бездонную глубину» его души (45). Неслучайно также, в плане ассоциации с Хаосом, с Иудой сопрягаются образы гор, глубоких каменистых оврагов. Иуда то отстает от всей группы учеников, то отходит в сторону, скатывается с обрыва, обдираясь о камни, исчезает из виду — пространство изрезанное, лежащее в разных плоскостях, Иуда движется зигзагообразно.

Пространство, в которое вписан Иуда, варьирует тесно связанный с Хаосом в античном сознании образ страшной бездны, мрачных глубин аида, пещеры. «Повернулся, точно ища удобного положения, приложил руки, ладонь с ладонью, к серому камню и тяжело прислонился к ним головою. (…) И впереди его, и сзади, и со всех сторон поднимались стены оврага, острой линией обрезая края синего неба; и всюду, впиваясь в землю, высились огромные серые камни… И на опрокинутый, обрубленный череп похож был этот дико-пустынный овраг…» (16). Наконец, автор прямо дает ключевое слово к архетипическому содержанию образа Иуды: «…дрогнул и пришел в движение весь этот чудовищный хаос» (43).

В описании же Иисуса с его учениками оживают все основные атрибуты архетипа Космоса: упорядоченность, определенность, гармония, божественное присутствие, красота. Соответственно семантизированна пространственная организация мира Христа с апостолами: Христос всегда в центре — в окружении учеников или впереди их, задает направление движению. Мир Иисуса и его учеников строго иерархизирован и потому «ясен», «прозрачен», покоен, понятен.

Фигуры апостолов чаще всего предстают читателю в свете солнечных лучей. Каждый из учеников — сложившийся цельный характер. В их отношении друг к другу и Христу царит согласие, в согласии находится и каждый с самим собой. Его не поколебало даже распятие Христа. Здесь нет места загадке, как и индивидуальной работе бьющейся в противоречиях и поиске мысли. «…Фома… смотрел так прямо своими прозрачными и ясными глазами, сквозь которые, как сквозь финикийское стекло, было видно стену позади его и привязанного к ней понурого осла» (13). Каждый верен себе в любом слове и действии, Иисусу ведомы будущие поступки учеников.

Своеобразной эмблемой Космоса выглядит в повести изображение беседы Иисуса с учениками в Вифании, в доме Лазаря: «Иисус говорил, и в молчании слушали его речь ученики. Неподвижно, как изваяние, сидела у ног его Мария и, закинув голову, смотрела в его лицо. Иоанн, придвинувшись близко, старался сделать так, чтобы рука его коснулась одежды учителя, но не обеспокоила его. Коснулся — и замер. И громко и сильно дышал Петр, вторя дыханием своим речи Иисуса» (19).

Важному космогоническому акту — разделению Земли и Неба и подьему Неба над Землей — соответствует следующий кадр картины: «…все вокруг… одевалось тьмою и безмолвием, и только светлел Иисус со своею поднятой рукою. Но вот и он словно поднялся в воздух, словно растаял и сделался такой, как будто весь состоял из надозерного тумана…» (19).

Но в авторской концепции повести архетипические параллели получают нетрадиционный смысл. В мифологическом и культурном сознании творение чаще связано с упорядочиванием и вместе — с Космосом, и гораздо реже Хаос получает положительную оценку. Андреев развивает романтическую трактовку амбивалентного Хаоса, чья разрушительная сила одновременно являет собой могучую жизненную энергию, ищущую возможность отлиться в новые формы. Она уходит корнями в одну из античных концепций Хаоса как нечто живого и животворного, основы мировой жизни, и древнееврейскую традицию видеть в Хаосе богоборческое начало.

Русское культурное сознание начала ХХ века часто акцентирует в идее Хаоса творческое начало (В. Соловьев, Блок, Брюсов, Л. Шестов) — «темный корень мирового бытия»./5/ И в Иуде Андреева Хаос заявляет о себе могучей силой субъективности, проявляющейся в блестящей логике и дерзкой творческой мысли, сокрушительной воле и жертвенной любви свободного бунтаря.

Неслучайно автор повести описывает процесс рождения замысла Иуды в образах Хаоса, соединяющего «ужас и мечты» героя (53). Задумавшийся Иуда ничем не отличается от камней, которые «думали — тяжело, безгранично, упорно ». Он сидит «не шевелясь… неподвижный и серый, как сам серый камень», а камни в этом бездне-овраге выглядят — «словно прошел здесь когда-то каменный дождь и в бесконечной думе застыли его тяжелые капли. (…) …и каждый камень в нем был как застывшая мысль …» (16) (Здесь и ниже подчеркнуто мною.— Р. С.).

В этой связи отношение автора к Иуде в повести Андреева принципиально отличается от отношения евангелистов и признанных авторов богословских сочинений (Д. Ф. Штрауса, Э. Ренана, Ф. В. Фаррары, Ф. Мориака) — как оценкой его роли в истории человечества, так и самой проблематикой его образа.

Противостояние Иуды Христу и будущим апостолам не идентично подсказываемой Библией антитезе зло — добро. Как и для других учеников, для Иуды Иисус — нравственный Абсолют, тот, кого он «в тоске и муках искал… всю… жизнь, искал и нашел!» (39). Но андреевский Иисус надеется, что зло будет побеждено верой человечества в его Слово и не желает принимать в расчет реальность. Поведение Иуды продиктовано знанием реальной сложной природы человека, знанием, сформированным и проверенным его трезвым и бесстрашным разумом.

В повести постоянно подчеркивается глубокий и мятежный ум Иуды, склонный к бесконечному пересмотру выводов, накоплению опыта. За ним в среде учеников закреплено прозвище «умного», он постоянно «быстро двигает по сторонам» «живым и зорким глазом», неустанно задается вопросом: кто прав? — учит Марию помнить прошлое для будущего. Его «предательство», как он его задумывает,— последняя отчаянная попытка прервать сон разума, в котором пребывает человечество, разбудить его сознание. И при этом образ Иуды вовсе не символизирует собой голое и бездушное рацио.

Внутренняя борьба Иуды с собой, мучительные сомнения в своей правоте, упрямая алогичная надежда на то, что люди прозреют и распятие окажется ненужным, порождены любовью к Христу и преданностью его учению. Однако слепой вере как двигателю нравственного и исторического прогресса и доказательству верности Иуда противопоставляет духовную работу раскрепощенной мысли, творческое самосознание свободной личности, способной взять на себя всю ответственность за нестандартное решение. В своих глазах он единственный сподвижник Иисуса и верный ученик, тогда как в буквальном следовании остальных учеников Слову Учителя он видит малодушие, трусость, тупость, в их поведении — истинное предательство.

Субъектная организация ее специфична и непроста. Широкое использование Андреевым стилизации и несобственно-прямой речи приводит к размытости и подвижности границ сознания персонажей и повествователя. Субъекты сознания оказываются часто не оформлены как субъекты речи. Однако, при внимательном рассмотрении, каждый субъект сознания, включая повествователя, имеет свой стилистический портрет, который и позволяет его идентифицировать. Позиция художественного автора на уровне субъектной организации произведения более всего находит выражение в сознании повествователя./6/

Стилистический рисунок сознания повествователя в повести Л. Андреева соответствует нормам книжной речи, часто — художественной, отличается поэтической лексикой, усложненным синтаксисом, тропами, патетической интонацией и обладает самым высоким потенциалом обобщения. Куски текста, принадлежавшие повествователю, несут повышенную концептуальную нагрузку. Так, повествователь выступает субъектом сознания в приведенной выше эмблематической картине Космоса Христа и в изображении Иуды — творца нового проекта человеческой истории.

Один из таких «духовных» портретов Иуды также цитирован выше. Повествователем маркируется и жертвенная преданность Иуды Иисусу: «…и зажглась в его сердце смертельная скорбь, подобная той, которую испытал перед этим Христос. Вытянувшись в сотню громко звенящих, рыдающих струн, он быстро рванулся к Иисусу и нежно поцеловал его холодную щеку. Так тихо, так нежно, с такой мучительной любовью, что, будь Иисус цветком на тоненьком стебельке, он не колыхнул бы его этим поцелуем и жемчужной росы не сронил бы с чистых лепестков» (43). В поле сознания повествователя лежит и вывод о равновеликой роли Иисуса и Иуды в повороте истории — Бога и человека, повязанных общей мукой: «…и среди всей этой толпы были только они двое, неразлучные до самой смерти, дико связанные общностью страданий… Из одного кубка страданий, как братья, пили они оба…» (45).

Стилистика сознания повествователя в повести имеет точки пересечения с сознанием Иуды. Правда, сознание Иуды воплощено средствами разговорного стиля, но их объединяет повышенная экспрессивность и образность, хотя и разная по своему характеру: сознанию Иуды более свойственны ирония и сарказм, повествователю — патетика. Стилистическая близость повествователя и Иуды как субъектов сознания возрастает по мере приближения к развязке. Ирония и насмешки в речи Иуды уступают место патетике, слово Иуды в конце повести звучит серьезно, порою пророчески, повышается его концептуальность.

В голосе же повествователя порою появляется ирония. В стилистическом сближении голосов Иуды и повествователя находит выражение определенная нравственная общность их позиций. Вообще отталкивающе уродливым, лживым, бесчестным Иуда увиден в повести глазами персонажей: учеников, соседей, Анны и других членов Синедриона, солдат, Понтия Пилата, хотя формально субъектом речи может оказаться повествователь. Но только — речи! Как субъект сознания (наиболее приближенного сознанию автора) повествователь никогда не выступает антагонистом Иуды.

Голос повествователя врезается диссонансом в хор общего неприятия Иуды, вводя иное восприятие и другой масштаб измерения Иуды и его деяния. Такой первой значительной «вырезкой» сознания повествователя звучит фраза «И вот пришел Иуда». Она выделена стилистически на фоне преобладающего разговорного стиля, передающего дурную народную молву об Иуде, и графически: две трети строки после этой фразы остается пустой.

За ней следует большой отрезок текста, снова содержащий резко отрицательную характеристику Иуды, формально принадлежащую повествователю. Но он передает восприятие Иуды учениками, подготовленное слухами о нем. О смене субъекта сознания свидетельствует смена стилевой тональности (библейская афористичность и патетика уступают место лексике, синтаксису и интонации разговорной речи) и прямые указания автора.

«Пришел он, низко кланяясь, выгибая спину осторожно и пугливо вытягивая вперед свою безобразную бугроватую голову — как раз такой, каким представляли его знающие . Он был худощав, хорошего роста… и достаточно крепок силою был он, по-видимому , но зачем-то притворялся хилым и болезненным и голос имел переменчивый: то мужественный и сильный, то крикливый, как у старой женщины, ругающей мужа… (…) Двоилось так же и лицо у Иуды… (…) Даже люди, совсем лишенные проницательности, ясно понимали, глядя на Искариота, что такой человек не может принести добра, а Иисус приблизил его и даже рядом с собою — рядом с собою посадил Иуду» (5).

В средину приведенного отрывка автором помещено предложение, опущенное нами: «Короткие рыжие волосы не скрывали странной и необыкновенной формы его черепа: …он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу: за таким черепом не может быть тишины и согласия, за таким черепом всегда слышится шум кровавых и беспощадных битв».

Обратим внимание на это предложение. У него один субъект речи, но два субъекта сознания. Восприятие Иуды учениками в последней части предложения сменяется восприятием повествователя. На это указывает нарастающее уже со второй части предложения изменение стилевого регистра и графическое расчленение предложения путем двоеточия. И повествователь, это отчетливо видно, в качестве субъекта сознания противопоставляет свой взгляд на Иуду распространенному обывательскому: взгляд повествователя отличается от обывательского признанием значительности фигуры Иуды и уважением к его личности — творца, искателя истины.

В дальнейшем повествователь не раз выявляет общность своей точки зрения на происходящее с точкой зрения Иуды. В глазах Иуды не он, а апостолы — предатели, трусы, ничтожества, которым нет оправдания. Обвинение Иуды получает обоснование во внешне беспристрастном изображении апостолов повествователем, где отсутствует несобственно-прямая речь и, следовательно, повествователь максимально близок автору: «Солдаты распихивали учеников, а те вновь собирались и тупо лезли под ноги… Вот один из них, насупив брови, двинулся к кричавшему Иоанну; другой грубо столкнул с своего плеча руку Фомы… и к самым прямым и прозрачным глазам его поднес огромный кулак,— и побежал Иоанн, и побежали Фома и Иаков, и все ученики, сколько ни было их здесь, оставив Иисуса, бежали» (44).

Иуда издевается над духовной косностью «верных» учеников, с яростью и слезами обрушивается на их догматизм с его гибельными для человечества последствиями. Завершенность, неподвижность, безжизненность модели «ученичества», которую являет отношение будущих апостолов к Христу, подчеркивает и повествователь в цитируемом выше описании беседы Иисуса с учениками в Вифании. Этот евангельский эпизод бесконечное число раз приводится и комментируется в богословской и научной литературе, но так, что в центре внимания, как и в Евангелиях, всегда оказываются действия (именно действия!) Марии: приходит, приступает к Христу, приносит сосуд с миром, становится позади у ног Его, плачет, возливает миро Ему на голову, обливает ноги Его слезами, отирает волосами, целует Его, мажет миром, разбивает сосуд.

При этом некоторые ученики ропщут. В повести же Андреева повествователь открывает нашим глазам подчеркнуто статичную картину. Эмблематический характер изображения достигается уподоблением Христа в окружении учеников скульптурной группе, и эта аналогия намеренно акцентируется: «Неподвижно, как изваяние… Коснулся — и замер» (19).

В ряде случаев сознание Иуды и сознание повествователя, в изображении Андреева, совмещены, и это наложение приходится на принципиально значимые куски текста. Именно такое воплощение получает в повести Христос как символ освященного, высшего строя сознания и бытия, но надматериального, внетелесного и потому — «призрачного». На ночлеге в Вифании Иисус дан автором в восприятии Иуды: «Искариот остановился у порога и, презрительно миновав взглядом собравшихся, весь огонь его сосредоточил на Иисусе. И по мере того как смотрел … гасло все вокруг него, одевалось тьмою и безмолвием, и только светлел Иисус с своею поднятой рукою.

Но вот и он словно поднялся в воздух, словно растаял и сделался такой, как будто весь он состоял из надозерного тумана, пронизанного светом заходящей луны; и мягкая речь его звучала где-то далеко-далеко и нежно. И, вглядываясь в колеблющийся призрак, вслушавшись в нежную мелодию далеких и призрачных слов, Иуда…» (19). Но лирический пафос и поэтическая стилистика описания увиденного Иудой, хотя и объяснимы психологически любовью к Иисусу, гораздо более свойственны в повести сознанию повествователя.

Цитируемый кусок текста стилистически идентичен предшествующему ему эмблематическому изображению сидящих вокруг Христа учеников, данному в восприятии повествователя. Автор подчеркивает, что Иуда увидеть так эту сцену не мог: «Искариот остановился у порога и, презрительно миновав взглядом собравшихся… ». О том, что «призраком» увидел Христа не только Иуда, но и повествователь, свидетельствует также семантическая близость образов, с которыми Христос ассоциируется в восприятии Иуды и, чуть выше, в восприятии учеников, о котором могло быть известно только повествователю, но не Иуде. Сравните: «…и мягкая речь его звучала где-то далеко-далеко и нежно. И, вглядываясь в колеблющийся призрак, вслушиваясь в нежную мелодию далеких и призрачных слов, Иуда…» (19). «…ученики были молчаливы и необычайно задумчивы. Образы пройденного пути: и солнце, и камень, и трава, и Христос, возлежащий в центре, тихо плыли в голове, навевая мягкую задумчивость, рождая смутные, но сладкие грезы о каком-то вечном движении под солнцем. Сладко отдыхало утомленное тело, и все оно думало о чем-то загадочно-прекрасном и большом,— и никто не вспомнил об Иуде» (19).

Сознания повествователя и Иуды содержат и буквальные совпадения, например, в оценке отношения к Учителю «верных» учеников, освободивших себя от работы мысли. Повествователь: «…безграничная ли вера учеников в чудесную силу их учителя, сознание ли правоты своей или просто ослепление — пугливые слова Иуды встречались улыбкою…» (35). Иуда: «Слепцы , что сделали вы с землею? Вы погубить ее захотели…» (59). Одними и теми же словами Иуда и повествователь иронизируют над такой преданностью делу Учителя. Иуда: «Любимый ученик! Разве не от тебя начнется род предателей, порода малодушных и лжецов?» (59).

Повествователь: "Ученики Иисуса сидели в грустном молчании и прислушивались к тому, что делается снаружи дома. Еще была опасность… Возле Иоанна, которому, как любимому ученику Иисуса, была особенно тяжела смерть его, сидели Мария Магдалина и Матфей и вполголоса утешали его… Матфей же наставительно говорил словами Соломона: «Долготерпеливый лучше храброго…» (57). Повествователь совпадает с Иудой и в признании за его чудовищным поступком высокой целесообразности — обеспечении учению Христа всемирной победы. «Осанна! Осанна!» — кричит сердце Искариота. И торжественной осанной победившему христианству звучит в заключении повести слово повествователя о Предателе Иуде. Но предательство в нем только факт, зафиксированный эмпирическим сознанием свидетелей.

Повествователь же несет читателю весть о другом. Его ликующая интонация, результат осмысления происшедшего в ретроспективе мировой истории, содержит информацию о несравненно более значимых для человечества вещах — наступлении новой эры. (Вспомним, что отнюдь не предательство видел в своем поведении и сам Иуда: «Опустив руки, Фома удивленно спросил: „…Если это не предательство, то что же тогда предательство? — Другое, другое,— торопливо сказал Иуда“. (49)/7/

Концепция Иуды — творца новой духовной реальности утверждается в повести Андреева и средствами ее объектной организации.

В основе композиции произведения противопоставление двух типов сознания, основанных на вере большинства и творчестве свободной личности. Косность и бесплодность сознания первого типа находит воплощение в однозначной, бедной речи „верных“ учеников. Речь же Иуды изобилует парадоксами, намеками, символами. Она часть вероятностного мира-хаоса Иуды, всегда допускающего возможность непредсказуемого поворота событий. И не случайно в речи Иуды повторяется синтаксическая конструкция допуска („А что если…“): знак игры, эксперимента, поиска мысли,— совершенно чуждая речи как Христа, так и апостолов.

Дискредитации апостолов служат метафоры-иносказания. Такое иносказание, например, содержится в картине состязания апостолов в силе. Этого эпизода нет в Евангелии, и он значим в тексте повести. „Напрягаясь, они (Петр и Филипп) отдирали от земли старый, обросший камень, поднимали его высоко обеими руками и пускали по склону. Тяжелый, он ударялся коротко и тупо и на мгновение задумывался; потом нерешительно делал первый скачок — и с каждым прикосновением к земле, беря от нее быстроту и крепость, становился легкий, свирепый, всесокрущающий. Уже не прыгал, а летел он с оскаленными зубами, и воздух, свистя, пропускал его тупую, круглую тушу“ (17).

Повышенное, концептуальное значение этой картине придают неоднократные ассоциации с камнем самого Петра. Его второе имя — камень, и оно настойчиво повторяется в повести именно как имя. С камнем повествователь, хотя и опосредованно, сравнивает произносимые Петром слова („они звучали так твердо …“ — 6), хохот, который Петр „бросает на головы учеников“, и его голос („он кругло перекатывался …“ — 6). При первом появлении Иуды Петр „взглянул на Иисуса, быстро, как камень, оторванный от горы , двинулся к Иуде…“ (6). В контексте всех этих ассоциаций нельзя не увидеть в образе тупого, лишенного своей воли, несущего в себе потенцию разрушения камне символ неприемлемой для автора модели жизни „верных“ учеников, в которой отсутствуют свобода и творчество.

В тексте повести есть ряд аллюзий на Достоевского, Горького, Бунина, которые поднимают Иуду с уровня жалкого корыстолюбца и обиженного ревнивца, каким он традиционно существует в памяти рядового читателя и интерпретациях исследователей, на высоту героя идеи. После получения от Анны тридцати сребренников, подобно Раскольникову, „деньги Иуда не отнес домой, но… спрятал их под камнем“ (32).

В споре Петра, Иоанна и Иуды за первенство в царствии небесном „Иисус медленно опустил взоры“ (28), и его жест невмешательства и молчание напоминают читателю о поведении Христа в разговоре с Великим Инквизитором. Реакция лишенного воображения Иоанна на выдумки Иуды („Иоанн… тихо спросил Петра Симонова, своего друга: -Тебе не наскучила эта ложь?“ — 6) звучит аллюзией на возмущение „тупых, как кирпичи“, Бубнова и Барона рассказами Луки в пьесе Горького На дне („Вот — Лука, …много он врет… и без всякой пользы для себя… (…) Зачем бы ему?“ „Старик — шарлатан…“)./8/

Кроме того, Иуда, обдумывающий свой план борьбы за победу Христа, в изображении Андреева чрезвычайно близок бунинскому Каину, строителю Баальбека, Храма солнца. Сравним. Андреев: „…начал строить что-то огромное. Медленно, в глубокой тьме, он поднимал какие-то громады, подобные горам, и плавно накладывал одна на другую; и снова поднимал, и снова накладывал; и что-то росло во мраке, ширилось беззвучно, раздвигало границы“ (20). Бунин:

Род приходит, уходит,
А земля пребывает вовек…
Нет, он строит, возводит
Храм бессмертных племен — Баальбек.
Он — убийца, проклятый,
Но из рая он дерзко шагнул.
Страхом Смерти объятый,
Все же первый в лицо ей взглянул.
Но и в тьме он восславит
Только Знание, Разум и Свет -
Башню солнца поставит,
Вдавит в землю незыблемый след.
Он спешит, он швыряет,
Он скалу на скалу громоздит./9/

Новая концепция Иуды раскрывается и в сюжете произведения: отборе автором событий, их развитии, расположении, художественном времени и пространстве. В ночь распятия Христа „верные“ ученики Иисуса едят и спят и аргументируют свое право на спокойствие верностью слову Учителя. Они исключили себя из течения событий. Дерзкий же вызов, который Иуда бросает миру, его смятение, душевная борьба, надежда, ярость и, наконец, самоубийство направляют движение времени и логику исторического процесса. Согласно сюжету произведения, именно им, Иудой Искариотом, его усилиями, предвидением и самоотречением во имя любви („Целованием любви предаем мы тебя“.— 43) обеспечена победа нового учения.

Иуда знает свой народ не хуже Анны: потребность поклоняться стимулируется возможностью кого-то ненавидеть (если чуть-чуть перефразировать сформулированную Иудой суть переворотов, то „жертва там, где палач и предатель“ — 58). И он принимает на себя необходимую в проектируемом действе роль врага и дает ему — себе! — понятное массе название предателя. Он сам первый произнес для всех свое новое позорное имя („рассказал, что он, Иуда, человек благочестивый и в ученики к Иисусу Назарею вступил с единственной целью уличить обманщика и предать его в руки закона“.— 28) и верно рассчитал его безотказное действие, так что даже старый Анна позволил завлечь себя в ловушку („Ты обижен ими?“ — 28). В этой связи особое значение приобретает написание автором слова „предатель“ в заключении повести с заглавной буквы — как неавторского, чужого в речи повествователя, слова-цитаты из сознания масс.

Мировой масштаб победы Иуды над косными силами жизни подчеркивается пространственно-временной организацией произведения, свойственной философскому метажанру. Благодаря мифологическим и литературным параллелям (Библия, античность, Гете, Достоевский, Пушкин, Тютчев, Бунин, Горький и др.), художественное время повести охватывает все время существования Земли. Оно беспредельно отодвинуто в прошлое и одновременно спроецировано в безграничное будущее — как историческое („…и как конца нет у времени, так не будет конца рассказам о предательстве Иуды…“ — 61), так и мифологическое (второе пришествие Мессии: „…долго еще будут плакать… все матери земли. Дотоле, пока не придем мы вместе с Иисусом и не разрушим смерть“.— 53). Оно — вечно длящееся настоящее время Библии и принадлежит Иуде, т. к. сотворено его усилиями („Теперь все время принадлежит ему, и идет он неторопливо…“ — 53).

Иуде в конце повести принадлежит и вся новая, уже христианская, Земля: „Теперь вся земля принадлежит ему…“ (53). „Вот останавливается он и с холодным вниманием осматривает новую, маленькую землю“ (54). Образы измененного времени и пространства даны в восприятии Иуды, но стилистически его сознание здесь, в конце повести, как об этом уже говорилось выше, трудно отличить от сознания повествователя — они совпадают. Непосредственно в заключении повести это же видение пространства и времени формулирует повествователь („Узнала о ней каменистая Иудея, и зеленая Галилея… и до одного моря и до другого, которое еще дальше, долетела весть о смерти Предателя… и у всех народов, какие были, какие есть…“ — 61). Предельный масштаб укрупнения художественного времени и пространства (вечность, земной шар) придает событиям характер бытийных и сообщает им значение должного.

Повествователь завершает повесть проклятием Иуде. Но проклятие Иуде неотделимо у Андреева от осанны Христу, торжество христианской идеи — от предательства Искариота, сумевшего заставить человечество увидеть живого Бога. И неслучайно после распятия Христа даже „твердый“ Петр чувствует „в Иуде кого-то, кто может приказывать“ (59).

Такой смысл сюжетного движения авторской мысли в повести Андреева мог показаться современникам писателя не столь уж шокирующим, если учесть, что русское культурное общество знало творчество Оскара Уайльда, давшего еще в 1894 году близкую трактовку гибели Христа. В стихотворении в прозе Учитель Уайльд рассказывает о прекрасном юноше, горько плачущем в Долине Отчаяния на могиле праведника.

Своему утешителю юноша объясняет: „Это не о нем проливаю я слезы, но о себе самом. И я претворял воду в вино, и я исцелял прокаженных, и я возвращал зрение слепым. Я ходил по водам и из живущих в пещерах я изгонял бесов. И я насыщал голодных в пустынях, где не было пищи, и я воздвигал мертвых из их тесных обителей, и по моему повелению на глазах у великого множества людей иссохла бесплодная смоковница. Все, что творил этот человек, творил и я. И все же меня не распяли“./10/

О симпатиях Л. Андреева к О. Уайльду свидетельствуют воспоминания В. В. Вересаева./11/

Андреевская концепция Иуды не позволяет согласиться с выводом автора одной из самых серьезных интерпретаций повести последнего времени, что смысл произведения „в однозначном заключении о глобальном бессилии человека“./12/ Повесть действительно „задает вопрос, как пишет исследователь, на что способен человек“, но и отвечает иначе. Уже вопль Иуды об отсутствии человека на земле потому столь гневен, что, вопреки распространенному мнению, Иуде свойственно представление о высоком предназначении человека („-Разве это люди: — горько жаловался он на учеников… -Это же не люди ! (…) Разве я когда-нибудь говорил о людях дурно? — удивлялся Иуда. -Ну да, я говорил о них дурно, но разве не могли бы они быть немного лучше?“ — 36).

И это представление о сущностных возможностях человека, в принципе, не было поколеблено недостойным поведением окружающих: иначе со стороны Иуды звучала бы не яростная отповедь, а плач. Но главное — сам Иуда. Ведь он, Иуда Искариот, и есть Человек со всей его сложностью, сумятицей мыслей и чувств, слабостью, но победивший „все силы земли“, которые мешали „правде“. Правда, самому Иуде, как об этом говорится в Евангелии, лучше бы не родиться. Победа его „ужасна“, а участь „жестока“, по определению автора.

Иуда Андреева — классический трагический герой, со всем набором положенных ему признаков: противоречием в душе, чувством вины, страданием и искуплением, незаурядным масштабом личности, героической активностью, бросающей вызов судьбе. В парадигму образа Иуды в повести Андреева входит мотив неотвратимости, всегда связанный с субстанциальными величинами. „Господи! — сказал он. -Господи! (…) Потом внезапно перестал плакать, стонать и скрежетать зубами и тяжело задумался… похожий на человека, который прислушивается. и так долго стоял он, тяжелый, решительный и всему чужой, как сама судьба “ (33).

„Безмолвным и строгим, как смерть в своем величии, стоял Иуда из Кариота…“ (43). А трагический герой велик — вопреки всему. И автор, по мере приближения к развязке событий, укрупняет фигуру Иуды, акцентирует решающую роль его, Человека, в состоянии мира, настойчиво развивая тему близости Иуды и Христа, Человека и Бога. Их обоих окружает ореол тайны и молчания, обоим нестерпимо „больно“, каждый переживает одну и ту же „смертельную скорбь“ („…и зажглась в его сердце смертельная скорбь, подобная той, которую испытал перед этим Христос“ — 43, 41). Совершив задуманное, Иуда „ступает… твердо, как повелитель, как царь …“ (53).

Вспомним, что Христос называл себя Царем Иудейским. Вектор пространства, в которое вписан Андреевым Иуда, обращен вверх, в небо, куда „призраком“ поднимается Иисус. „И, вглядываясь в колеблющийся призрак …, Иуда… начал строить что-то огромное… он поднимал какие-то громады… и плавно накладывал одна на другую ; и снова поднимал , и снова накладывал ; что-то росло во мраке. Вот куполом почувствовал он голову свою…“ (20). Осуществив свой план, Иуда видит новую, „маленькую “ землю всю „под своими ногами ; смотрит на маленькие горы… и горы чувствует под своими ногами ; смотрит на небо… — и небо и солнце чувствует под своими ногами “ (54). Смерть свою Иуда продуманно встречает „на горе, высоко над Иерусалимом“ (60), куда трудно, но упорно поднимается, подобно Христу, восходящему на Голгофу. Его глаза на мертвом лице „неотступно смотрят в небо“ (61).

Во время своих земных странствий с Учителем Иуда мучительно переживает его холодность, но после свершения того, что люди назвали „предательством“, он ощущает себя братом Иисуса, неразрывно связанным и уравненным с ним общими страданиями, целью, ролью Мессии. „Я иду к тебе,— бормочет Иуда.— Потом мы вместе с тобою, обнявшись, как братья , вернемся на землю“ (60). Братьями видит Христа и Иуду и повествователь: „…и среди всей этой толпы были только они двое, неразлучные до самой смерти, дико связанные общностью страданий,— тот, кого предали на поругание и муки, и тот, кто его предал. Из одного кубка страданий, как братья , пили они оба, преданный и предатель, и огненная влага одинаково опаляла чистые и нечистые уста“ (45). Две равные жертвы, по Андрееву, принесены человечеству Иисусом и Иудой, и их равновеликость в сюжете повести уравнивает Человека и Бога в их созидательных возможностях./13/ Неслучайно Иуда настаивает на том, что человек сам хозяин своей души („…зачем тебе душа, если ты не смеешь бросить ее в огонь, когда захочешь!“ ?58).

Принципиально для новой концепции Иуды игнорирование автором образа Бога-Отца, как известно, играющего в Евангельской версии роль инициатора всех событий. В повести Андреева Бога-Отца нет. Распятие Христа с начала и до конца продумано и осуществлено Иудой, и им взята на себя полная ответственность за свершенное. И Иисус не препятствует его замыслу, как подчинился в Евангелии решению Отца. Автор отдал Иуде-человеку роль демиурга, Бога-Отца, закрепив это роль несколько раз повторенным обращением Иуды к Иисусу: „сыночек“, „сынок“ (46, 48).

Предательство Иуды в повести Андреева — предательство по факту, но не по идее. Андреевская интерпретация Иудиного предательства вновь обнажала актуальную с ХIХ века для русского общественного сознания проблему соотношения цели и средств, казалось, закрытую Достоевским. Поэма Ивана Карамазова о Великом Инквизиторе однозначно отказывала безнравственным средствам в оправдании их какой угодно высокой целью — отказывала как от лица автора, так и Христа. Сюжет поэмы раскрывал ужасающую картину человеческого счастья по-инквизиторски. Сам Великий Инквизитор являлся на сцену после сожжения сотни еретиков. Прощальный поцелуй Христа был поцелуем сострадания лицу столь нравственно безнадежному, что возражать ему Христос считал бессмысленным. Тихий и кроткий его поцелуй был беспощадным приговором Старцу.

В отличие от Великого Инквизитора, Иуда верит в Иисуса. Великий Инквизитор грозит Христу костром за то, что он пришел, Иуда же клянется, что даже в аду будет готовить пришествие Христа на землю. Великий Инквизитор принял решение „вести людей уже сознательно к смерти и разрушению“./14/ Предательство Иуды преследует цель прийти „вместе с Иисусом“ на землю и „разрушить смерть“.

Сюжет повести Андреева несет в себе историческое оправдание Иудиному предательству. И молчание андреевского Христа иное, чем молчание Христа Достоевского. Место кротости и сострадания в нем занял вызов — реакция на равного. Создается впечатление, что Христос едва ли не провоцирует Иуду на действие. „Все хвалили Иуду, все признавали, что он победитель, все дружелюбно болтали с ним, но Иисус,— но Иисус и на этот раз не захотел похвалить Иуду…“ (19).

Подобно самому Иуде и повествователю, в отличие от других учеников, Христос видит в Иуде творца, созидателя, и автор это подчеркивает: „…Иуда забрал в железные пальцы всю душу и… молча, начал строить что-то огромное. Медленно, в глубокой тьме, он поднимал какие-то громады, подобные горам, и плавно накладывал одна на другую… и что-то росло во мраке… ширилось беззвучно, раздвигало границы. (…) Так стоял он, загораживая дверь… и говорил Иисус… Но вдруг Иисус смолк… (…) И когда последовали за его взором , то увидели… Иуду “ (20). молчании андреевского Иисуса, понявшего замысел Иуды, кроется глубокое раздумье („…Иисус не захотел похвалить Иуду. Молча шел он впереди, покусывая сорванную травинку…“ — 19) и даже смятение („Но вдруг Иисус смолк — резким незаконченным звуком… (…) И когда последовали за его взором, то увидели… Иуду…“ (20). „Прямо к Иуде шел Иисус и слово какое-то нес на устах своих — и прошел мимо Иуды…“ (20).

Молчание прикрывает какую-то неясность реакции Христа на замысел Иуды — неясность для Иуды, для читателя. Но, может быть, и для самого Христа? Эта неясность позволяет предположить и возможность потаенного согласия с Иудой (особенно в силу хотя бы отдаленной аналогии реакции евангельского Христа на решение Бога-Отца). „-Ты знаешь, куда иду я, господи? Я иду предать тебя в руки твоих врагов. И было долгое молчание… — Ты молчишь, господи? Ты приказываешь мне идти? И снова молчание. -Позволь мне остаться. Но ты не можешь? Или не смеешь? Или не хочешь? “ (39).

Но молчание может одновременно означать и возможность несогласия с Иудой, вернее, невозможность согласия, ибо факт предательства любви, даже во имя любви же („любовью распятая любовь“ — 43), при всей его исторической целесообразности остается для автора и Христа несопрягаем с нравственной и эстетической сущностью жизни („…ты не можешь? Или не смеешь?“). Не случайно Христос „освещает молнией своего взора“ „чудовищную груду теней, что была душой Искариота“ и ее „чудовищный “ хаос. Труп Иуды, в восприятии повествователя, похож на „чудовищный “ плод». Много раз в повести имя Иуды соседствует со смертью. И автор неоднократно напоминает, что творческая мысль Иуды зреет в «необъятном мраке », «непроглядном мраке », «в глубокой тьме » его души (19, 20).

Христос Андреева, как и Христос Достоевского, тоже не позволяет себе нарушить молчание, но по другой причине: не считает нравственным канонизацию никакого одного (на всех и навсегда) разрешения проблемы.

В сознании современников серебряного века вечная проблема соотношения цели и средств трансформировалась в оппозицию: творчество — мораль. Так она поставлена и в повести Андреева. Нет никаких оснований абсолютизировать в русском общественном, философском и художественном сознании начала ХХ века чувства бессилия, обреченности и отчаяния личности перед вечностью и историей, как это часто делают современные исследователи. Наоборот, нельзя не заметить в философии, идеологии, искусстве этого периода, установки, подчас этапирующей, на активное творческое вмешательство человека во все сферы земной жизни и его способность изменить мир./15/ Подобная установка дает о себе знать в огромном авторитете Ницше, с его походом против морали, попытках модернизировать религию, семью, искусство, в признании за искусством теургической функции, распространении в литературе богоборческих мотивов, в популярности идеи социальных преобразований российской действительности, внимании литературной критики к герою-деятелю и др. Понятие творчества противопоставлялось морали, рабству, вообще традиции, пассивности и выступало в тесной связке с представлениями о свободе, новаторстве, любви и жизни, индивидуальности.

Сама субстанция творчества, традиционно рассматриваемая мировой культурой чаще всего в трагическом ключе, в культурном сознании серебряного века обнаруживала тенденцию трансформироваться в героическую. Возьмем для иллюстрации высказывания двух разительно несхожих своей творческой индивидуальностью и мироотношением представителей русской культуры этого времени — М. Горького и Л. Шестова. В 1904 г. Горький писал Л. Андрееву: «…несмотря на знание будущей гибели… — он (человек) все работает, все творит и не для того творит, чтобы отвратить эту гибель бесследную, а просто из какого-то гордого упрямства. „Да, я погибну, я погибну бесследно, но прежде я построю храмы и создам великие творения. Да, я знаю и они погибнут бесследно, но я создам их все-таки и да — я так хочу!“ Вот человеческий голос»./16/

В книге Л. Шестова Апофеоз беспочвенничества , вышедшей годом позже, читаем: «Природа повелительно требует от каждого из нас индивидуального творчества. (…) Да почему бы в самом деле каждому взрослому человеку не быть творцом, не жить за свой страх и не иметь собственного опыта? (…) Хочет человек или не хочет, рано или поздно придется ему признать непригодность всякого рода шаблонов и начать творить самому. И разве… это уже так ужасно? Нет общеобязательных суждений — обойдемся необщеобязательными./17/ „…первое и существенное условие жизни — это беззаконие. Законы — укрепляющий сон. Беззаконие — творческая деятельность“./18/

На фоне тенденции героизировать творческий акт Андреев возвращается к концепции трагической природы творчества, выявляющейся в его отношении к морали. В изображении Андреевым предательства Иуды Искариота оживают хорошо известные культурному читателю романтические мотивы душевного смятения, безумия, отверженности и гибели творца, окружающей его тайны, его инфернальности.

В отличие от предательства апостолов, принадлежащего эмпирике жизни (оно даже не было замечено очевидцами событий), предательство Иуды помещено автором в сферу субстанциального. Изображение предательства Иуды в повести Андреева несет в себе все признаки трагедии, зафиксированные известными эстетическими системами Гегеля, Шеллинга, Фишера, Кьеркегора, Шопенгауэра, Ницше.

Среди них — гибель героя как следствие его вины, но не отрицания того принципа, во имя которого он погибает, и как знак победы „моральной субстанции в целом“; противоречие между стремлением к свободе и необходимостью устойчивости целого при равной их оправданности; сила и определенность характера героя, который в трагедии нового времени заменяет судьбу; историческая оправданность вины героя и резиньяция героя как следствие просветления страданием; ценность самосознающей рефлективной субъективности героя в ситуации нравственного выбора; борьба аполлоновского и дионисийского начала и др.

Перечисленные особенности трагедии маркированы разными эстетическими системами, подчас отрицающими друг друга; в повести же Андреева они служат одному целому, и их синтез характерен для творческого метода писателя. Но трагическая коллизия не предполагает однозначной нравственной оценки — оправдания или обвинения. Ей присуща иная система определений (величественное, значительное, памятное), которые подчеркивают большой масштаб событий, составляющих трагическую коллизию, и особую силу их воздействия на судьбы мира.

Трагическая коллизия, коей предстает перед читателем предательство Иуды Искариота в повести Андреева, не пример для подражания и не урок предостережения, она в сфере не действия, а внутренней работы духа, вечный предмет осмысления во имя самопознания человека. Неслучайно сам автор произведения много раз напоминал: „Я человек жизни внутренней, душевной, но не человек действия“./19/ „По натуре я не революционер… вообще в действии не гожусь ни к чему. С другой стороны, люблю в тишине думать, и в области мысли моей задачи мои, как они мне представляются, революционные. Мне еще очень много хочется сказать — о жизни и о боге, которого я ищу“./20/
_____________
Примечания

/1/ Архив А. М. Горького , Т. IХ. М., 1966. С. 23.

/2/ Ильев С. П. Проза Л. Н. Андреева эпохи первой русской революции . Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. Одесса, 1973. С. 12-14; Колобаева Л. А. М., 1990. С. 141-144.

/3/ См.: Спивак Р. Русская философская лирика. Проблемы типологии жанров . Красноярск, 1985. С. 4-71; Спивак Р. Архитектоническая форма в работах М. Бахтина и понятие метажанра // Bakhtin and the Humanities . Ljubljana, 1997. С. 125-135.

/4/ Как указывает А. Ф. Лосев, в античной философии Хаос понимается как беспорядочное состояние материи. У Овидия образ Хаоса встречается в виде двуликого Януса (Мифы народов мира . Т. 2. М., 1982. С. 580). Ср.: „… и тут Фома впервые смутно почувствовал, что у Иуды из Кариота — два лица“. Андреев Л. Повести и рассказы : В 2 т. Т. 2. М., 1971. С. 17. В дальнейшем цитируем по этому изданию с указанием страницы в тексте.

/5/ Соловьев В. С. Поэзия Ф. И. Тютчева // Он же. Литературная критика . М., 1990. С. 112. См. там же: „Это присутствие хаотического, иррационального начала в глубине бытия сообщает различным явлениям природы ту свободу и силу, без которых не было бы и самой жизни и красоты“ (С. 114). См. также о Хаосе в трудах Л. Шестова: „На самом деле хаос есть отсутствие всякого порядка, значит, и того, который исключает возможность жизни. (…) …в жизни… где царит порядок, встречаются трудности… абсолютно неприемлемые. И тот, кто знает эти трудности, не побоится попытать счастья с идеей хаоса. И, пожалуй, убедится, что зло не от хаоса, а от космоса…“ (Шестов Л. Соч .: В 2 т. Т. 2. М., 1993. С. 233.

/6/ См.: Корман Б. О. Практикум по изучению художественного произведения . Ижевск, 1977. С. 27.

/7/ Л. Андреев говорил Горькому: „Ты когда-нибудь думал о разнообразии мотивов предательства? Они — бесконечно разнообразны. У Азефа была своя философия…“ (Литературное наследство . Т. 72. Горький и Леонид Андреев. Неизданная переписка . М., 1965. С. 396.

/8/ Горький М. Полн. собр. соч.: В 25 т. Т. 7. М., 1970. С. 153, 172.

/9/ Бунин И. А. Собр. соч.: В 9 т. Т. 1. М.: Худ. лит., 1965. С. 557.

/10/ Уайльд О. Полн. собр. соч. ; 4 т. Т. 2. СПб.: Изд-во т-ва А. Ф. Маркс, 1912. С. 216.

/11/ Вересаев В. В. Воспоминания . М. -Л., 1946. С. 449.

/12/ Колобаева Л. А. Концепция личности в русской литературе рубежа ХIХ-ХХ вв. М.: Изд-во МГУ, 1990. С. 144.

/13/ Такая интерпретация авторской концепции получает опору в различных высказываниях самого Андреева: „Как ни разнятся мои взгляды со взглядами Вересаева и других, у нас есть один общий пункт, отказаться от которого значит на всей нашей деятельности поставить крест. Это — царство человека должно быть на земле. Отсюда призывы к богу нам враждебны“ (Андреев — А. Миролюбову, 1904 г. Лит. архив , 5 М. -Л., 1960. С. 110). „Знаешь, что больше всего я сейчас люблю? Разум. Ему честь и хвала, ему все будущее и вся моя работа“ (Андреев — Горькому, 1904 г. Литерат. наследство . С. 236). „Ты проклинаешь то самое сектантство, которое в народе всегда было при самых уродливых формах только волею к творчеству и свободе, немеркнущим бунтарством…“ (Андреев — Горькому, 1912 г. Литерат. наследство . С. 334).

/14/ Достоевский Ф. М. Собр. соч .: В 15 т. Т. 9. Л.: Наука , 1991. С. 295.

/15/ О становлении концепции человека — творца жизни в русской культуре начала ХХ века см.: Спивак Р. С. Исторические предпосылки усиления философского начала в русской литературе 1910-х гг. // Литературное произведение: слово и бытие . Донецк, 1977. С. 110-122.

/16/ Литературное наследство . С. 214.

/17/ Шестов Л. Избранные сочинения . М., 1993. С. 461.

/18/ Там же. С. 404.

/19/ Литературное наследство . С. 90.

/20/ Там же. С. 128.

Спивак Рита Соломоновна, доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы Пермского государственного университета .

Публ.: „Sine arte, nihil. Сборник научных трудов в дар профессору Миливое Йовановичу“ — Редактор-составитель Корнелия Ичин. „Пятая страна“, Белград-Москва, 2002, 420 с. („Новейшие исследования русской культуры“, выпуск первый.— ISBN 5-901250-10-9)

Данное произведение написано автором в 1907 году в непривычной для верующих людей трактовке. Слишком много несовпадений было с Евангелие. Образ и характеристика Иуды Искариота из повести Андреева «Иуда Искариот» с цитатами поможет читателю понять, что двигало главным героем, когда он предал того, кого больше жизни любил.

Образ

Семьи у Иуды не было. Несколько лет назад оставил он жену. С тех пор ее судьба его не волновала. Детей в браке не нажили. Видно так угодно богу, не хотел он от него потомства.

Внешность Иуды производила отталкивающее впечатление. Чтобы его нормально воспринимать, необходимо было привыкнуть к его виду. Высокий, худой. Немного сутулый. Непонятной формы череп, украшенный рыжими волосами. Одна половина лица живая, с черным глазом и активной мимикой была испещрена морщинами. Другая половина лица мертвенно-гладкая, без морщин. Слепой глаз был всегда открыт, днем и ночью. Голос противен, так же как и он сам. Искариот умел менять его от по-женски визгливого до мужественного и сильного.

Рыжий и безобразный иудей…

Пришел он, низко кланяясь, выгибая спину, осторожно и пугливо вытягивая вперед свою безобразную бугроватую голову…

Он был худощав, хорошего роста, почти такого же, как Иисус…

…достаточно крепок силою был он, по-видимому, но зачем-то притворялся хилым и болезненным и голос имел переменчивый: то мужественный и сильный, то крикливый, как у старой женщины, ругающей мужа, досадно жидкий и неприятный для слуха…

Короткие рыжие волосы не скрывали странной и необыкновенной формы его черепа: точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу…

…двоилось также и лицо Иуды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом, была живая, подвижная, охотно собиравшаяся в многочисленные кривые морщинки. На другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладкая, плоская и застывшая, и хотя по величине она равнялась первой, но казалась огромною от широко открытого слепого глаза. Покрытый белесой мутью, не смыкающийся ни ночью, ни днем, он одинаково встречал и свет и тьму…

Характеристика

Противоречивый . Иуда словно соткан из противоречий. Сильный, крепкий мужчина зачем-то постоянно притворялся хилым и болезненным. Брал на себя обязанности по хозяйству, а между делом воровал из общей казны. Рассказывал апостолам красочные истории из якобы своей жизни, а потом признавался, что все придумал.

Продажный . Меркантильный. Продал Учителя за 30 серебренников.

Умный . Отличался сообразительностью и умом в сравнении с остальными учениками Христа. Он как никто другой глубоко знал людей и понимал мотивы их поступков.

Лживый . Завистливый . Речь изобилует ложью, от которой становилось то весело, то неприятно.

Целеустремленный . Искренне верил в свою правоту и избранность, а главное всеми способами стремился к поставленной перед собой цели. Предательство стало единственным способом приблизиться к духовному лидеру.

Воинственный . Бесстрашный . Иуда не раз проявлял бесстрашие, защищая учителя. Принимал удар на себя, рискуя жизнью и давая понять, что готов идти до конца, если придется.

Яростно и слепо бросался в толпу, грозил, кричал, умолял и лгал

Испытывает настоящие эмоции: ненависть, любовь, страдание, разочарование.

Вор . Зарабатывает на жизнь воровством. Постоянно таскает хлеб, тем и питается.

Хитрый . В то время пока другие апостолы ведут борьбу в попытке занять первое место возле Христа, Иуда старается быть все время с ним рядом, став незаменимым и полезным, лишь бы на него обратили внимание и выделили его старания из толпы.

Ранимый . Искренне обижался на Учителя, когда он перестал ему уделять внимание.

Эмоциональный . До последней минуты Иуда свято верил, что любовь и верность Иисусу одержат победу. Люди и ученики его должны были спасти Учителя, но этого не произошло. Искариот искренне переживал и не понимал, почему апостолы в страхе разбежались, оставив Христа в руках римских солдат. Он обзывал их трусами и убийцами, не способными на поступки. В этот момент им двигала искренняя любовь к Учителю.

Самоотверженный . Пожертвовал жизнью своей, чтобы доказать силу любви, исполнив возложенное на него предназначение.

Основную тему повести Леонида Андреева «Иуда Искариот» можно определить как попытку самого главного в истории человечества предательства. Автор по-своему истолковывает сюжет, пытается проникнуть в самую глубину людской души, старается понять природу внутренних противоречий Иуды, изучить его психологию и, возможно, даже найти оправдание его действиям.

Евангельский сюжет, в центре которого лежит образ Иисуса Христа, описывается Андреевым с иной позиции, его внимание полностью приковано лишь к одному ученику, тому, кто за тридцать серебреников обрек своего Учителя на крестные страдания и смерть. Автор доказывает, что Иуда Искариот намного благороднее в любви к Христу, чем многие его верные ученики. Беря на себя грех предательства, он якобы спасает дело Христа. Он предстает перед нами искренне любящим Иисуса и безмерно страдающим от непонимания его чувств окружающими. Отходя от традиционного толкования личности Иуды, Андреев дополняет образ вымышленными подробностями и эпизодами. Иуда Искариот развелся с женой и бросил её без средств к существованию, вынужденную скитаться в поисках еды. Бог не дал ему детей, так как не хотел его потомства. И нет в рассказа о состязании апостолов в метании камней, победу в котором одержал лживый Иуда Искариот.

Анализ личности предателя

Автор предлагает читателю оценить Иуду не с точки зрения его поступков, а в соответствии с переживаниями и страстями, бушевавшими в душе у этого корыстолюбивого, лживого и коварного иудея. Много внимания в книге уделяется внешнему виду предателя, его двойственность начиналась именно с лица. Одна, живая, его сторона имела острый всевидящий глаз и кривые морщины, другая же была мертвецки неподвижна, а слепой глаз затянут белой пеленой. Да и весь череп по какой-то необъяснимой причине делился надвое, показывая, что и в мыслях его нет согласия. придавали ему бесноватый вид, как будто подаренные Дьяволом.

Соседство такого образа с божественной красотой Иисуса поражало и вызывало непонимание со стороны других учеников. Петр, Иоанн и Фома не в силах понять причин, по которым Сын Божий приблизил к себе этого безобразного человека, это воплощение лживого порока, и ими овладевает гордыня. А Иисус любил своего ученика, равно как и всех остальных. В то время, когда головы апостолов заняты мыслями о Царствии небесном, Иуда живет в реальном мире, лжет, как ему кажется, во благо, ворует деньги для нищей блудницы, спасает Учителя от взбесившейся толпы. Он показан со всеми человеческими достоинствами и недостатками. Иуда Искариот искренне верит в Христа, и, даже решив его предать, в душе он надеется на Божью справедливость. Он следует за Иисусом до самой смерти и верит, что произойдет чудо, но никакого волшебства не случается, и Христос умирает как обычный человек.

Бесславный конец рыжего иудея

Осознав содеянное, Иуда не видит другого выхода, кроме как покончить с жизнью. Своим самоубийством он навсегда прощается с Иисусом, ибо райские врата для него теперь закрыты навечно. Таким предстает перед нами иной, новый Иуда Искариот. Андреев попытался пробудить людское сознание, заставить задуматься над психологией предательства, переосмыслить свои поступки и жизненные ориентиры.

Известный русский писатель Серебряного века Л. Андреев остался в истории русской литературы как автор новаторской прозы. Его произведения отличались глубоким психологизмом. Автор пытался проникнуть в такие глубины человеческой души, куда не заглядывал никто. Андреев хотел показать действительное положение вещей, срывал покров лжи с привычных явлений социальной и духовной жизни человека и общества.
Жизнь русских людей на рубеже XIX-XX веков давала мало поводов для оптимизма. Критики упрекали Андреева в невероятном пессимизме, видимо, за объективность показа действительности. Писатель не считал нужным искусственно создавать благостные картины, придавать злу приличный вид. В своем творчестве он вскрывал истинную суть незыблемых законов общественной жизни и идеологии. Вызывая шквал критики в свой адрес, Андреев рискнул показать человека во всех его противоречиях и тайных помыслах, вскрыл лживость любых политических лозунгов и идей, писал о сомнениях в вопросах православной веры в том виде, в каком ее преподносит церковь.
В рассказе «Иуда Искариот» Андреев дает свою версию известной евангельской притчи. Он говорил, ɥҭó написал «не ɥҭó по психологии, этике и практике предательства». В рассказе рассматривается проблема идеала в человеческой жизни. Иисус и есть такой идеал, а его ученики должны проповедовать его учение, нести свет истины в народ. Но центральным героем произведения Андреев делает не Иисуса, а Иуду Искариота, человека энергичного, активного и полного сил.
Для полноты восприятия образа писатель подробно описывает запоминающуюся внешность Иуды, череп которого был «точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу… Двоилось и лицо Иуды». Одиннадцать учеников Христа выглядят невыразительно на фоне этого героя. Один глаз Иуды живой, внимательный, черный, а другой - неподвижен, как слепой. Андреев обращает внимание читателей на жесты Иуды, манеру его поведения. Герой ʜᴎɜко кланяется, выгибая спину и вытягивая вперед бугроватую, страшную голову, а «в припадке робости» закрывает живой глаз. Его голос, «то мужественный и сильный, то крикливый, как у старой женщины», то тонкий, «досадно жидкий и неприятный». Общаясь с другими людьми, он постоянно кривляется.
Писатель знакомит нас и с некоторыми фактами биографии Иуды. Прозвище свое герой получил, так как пришел из Кариота, живет один, бросил жену, детей у него нет, видимо, Бог не хочет от него потомства. Иуда много лет бродяжничает, «всюду лжет, кривляется, зорко высматривает ɥҭó-то своим воровским глазом; и вдруг уходит внезапно».
В Евангелии история Иуды - это краткий рассказ о предательстве. Андреев же показывает психологию своего героя, подробно рассказывает, ɥҭó было до и после предательства и чем оно вызвано. Тема предательства возникла у писателя не случайно. Во время первой русской революции 1905-1907 годов он с удивлением и презрением наблюдал, сколько вдруг появилось предателей, «как будто они произошли не от Адама, а от Иуды».
В рассказе Андреев отмечает, что одиннадцать учеников Христа постоянно спорят между собой, «кто больше любви заплатил», ɥҭóбы быть приближенным к Христу и обеспечить себе в будущем вхождение в царствие небесное. Эти ученики, которых позже назовут апостолами, относятся к Иуде с презрением и брезгливостью, как и к другим бродягам и нищим. Они углублены в вопросы веры, занимаются самосозерцанием и отгородились от людей. Иуда у Л. Андреева не витает в облаках, он живет в реальном мире, крадет деньги для голодной блудницы, спасает Христа от агрессивной толпы. Он играет роль посредника между людьми и Христом.
Иуда показан со всеми достоинствами и недостатками, как всякий живой человек. Он сообразителен, скромен, всегда готов помочь спутникам. Андреев пишет: «…прост, мягок и в то же время серьезен был Искариот». Показанный со всех сторон, образ Иуды оживает. Ему присущи и негативные черты, которые возникли у него за время бродяжничества и поиска куска хлеба. Это лживость, ловкость и коварство. Иуду мучает то, что Христос никогда не хвалит его, хотя и позволяет вести хозяйственные дела и даже брать деньги из общей кассы. Искариот заявляет ученикам, ɥҭó не они, а именно он будет рядом с Христом в царствии небесном.
Иуду интригует тайна Христа, он чувствует, что под личиной обычного человека скрывается ɥҭó-то великое и чудесное. Решив предать Христа в руки властей, Иуда надеется, ɥҭó Бог не допустит несправедливости. До самой смерти Христа Иуда следует за ним, каждую минуту ожидая, ɥҭó его мучители поймут, с кем имеют дело. Но чуда не происходит, Христос терпит побои стражников и умирает как обычный человек.
Придя к апостолам, Иуда с удивлением отмечает, ɥҭó в эту ночь, когда мученической смертью умер их учитель, ученики ели и спали. Они горюют, но жизнь их не изменилась. Напротив, теперь они уже не подчиненные, а каждый самостоятельно собирается нести людям слово Христа. Иуда называет их предателями. Они не защищали своего учителя, не отбили его у стражников, не созвали народ на защиту. Они «теснились, как кучка испуганных ягнят, ничему не мешая». Иуда обвиняет учеников во лжи. Никогда они не любили учителя, иначе бросились бы на помощь и умерли бы за него. Любовь спасает, не зная сомнений.
Иоанн говорит, ɥҭó Иисус сам хотел этой жертвы и жертва его прекрасна. На что Иуда гневно отвечает: «Разве есть прекрасная жертва, что ты говоришь, любимый ученик? Где жертва, там и палач, и предатели там! Жертва - это страдания для одного и позор для всех. Слепцы, ɥҭó вы сделали с землею? Вы погубить ее захотели, вы скоро будете целовать крест, на котором вы распяли Иисуса!» Иуда, чтобы окончательно проверить учеников, говорит, что идет к Иисусу на небо, ɥҭóбы уговорить его вернуться на землю к людям, которым он нес свет. Искариот призывает апостолов последовать за ним. Никто не ϲᴏᴦлашается. Рванувшийся было Петр тоже отступает.
Рассказ заканчивается описанием самоубийства Иуды. Он решил повеситься на суку дерева, растущего над пропастью, чтобы, если веревка оборвется, упасть на острые камни и точно вознестись к Христу. Набрасывая веревку на дерево, Иуда шепчет, обращаясь к Христу: «Так встреть же меня ласково. Я очень устал». Наутро тело Иуды сняли с дерева и бросили в ров, прокляв его как предателя. И остался на веки веков в памяти людей Иуда Искариот, Предатель.
Такая версия евангельского сюжета вызвала волну критики со стороны церкви. Целью Андреева было пробудить сознание людей, заставить их задуматься над природой предательства, над своими поступками и мыслями.

Лекция, реферат. Проблема любви и предательства в повести Л. Н. Андреева «Иуда Искариот - понятие и виды. Классификация, сущность и особенности.

Переосмысление образа предателя в рассказе «Иуда Искариот»

В 1907 году Леонид Андреев, возвращаясь к библейской проблеме борьбы добра со злом, пишет рассказ «Иуда Искариот». Работа над рассказом об Иуде предваряла работу над пьесой «Анатэма». Критика признала высокое психологическое мастерство рассказа, но отрицательно отнеслась к основному положению произведения «о низости рода человеческого» (Луначарский А. Критические этюды).

Л.А.Смирнова отмечает: «В Евангелии, сакральном тексте, образ Иуды является символическим воплощением зла, персонажем, с позиций художественной изобразительности условным, целенаправленно лишенным психологического измерения. Образ Иисуса Христа - образ праведного мученика, страдальца, которого погубил корыстный предатель Иуда» (26, с.190). В библейских рассказах повествуется о жизни и смерти Иисуса Христа, о чудесах, которые он вершил на земле. Ближайшие ученики Иисуса проповедники истин божьих, деяния их после смерти Учителя были велики, они исполняли волю Господню на земле. «О предателе Иуде в Евангельском учении сказано очень мало. Известно, что он был одним из ближайших учеников Иисуса. По словам апостола Иоанна, Иуда в общине Христа выполнял «земные» обязанности казначея; именно из этого источника стало известно о цене жизни Учителя - тридцать сребренников. Из Евангелия также следует, что предательство Иуды было не результатом эмоционального порыва, а вполне осознанным поступком: он сам пришел к первосвященникам, а потом дожидался удобного момента, чтобы исполнить свой замысел. В сакральном тексте говорится, что Иисус знал о роковой предопределенности своей судьбы. Он знал о темных замыслах Иуды» (6, с.24).

Леонид Андреев переосмысливает библейский сюжет. Евангельские проповеди, притчи, Гефсиманская молитва Христа не упоминаются в тексте. Иисус находится как бы на периферии описываемых событий. Проповеди передаются в диалогах Учителя с учениками. История жизни Иисуса Назарянина трансформируется автором, хотя библейский сюжет в рассказе не изменен. Если в Евангелии центральный персонаж - Иисус, то в рассказе Л.Андреева - Иуда Искариот. Большое внимание автор уделяет взаимоотношениям Учителя с учениками. Иуда не похож на верных спутников Иисуса, он хочет доказать, что только он достоин быть рядом с Иисусом.

Рассказ начинается с предостережения: «Иуда из Кариота - человек очень дурной славы и его нужно остерегаться» (Т.2, с.210). Иисус ласково принимает Иуду, приближает его к себе. Другие ученики не одобряют ласковое отношение Учителя к Искариоту: «Брезгливо отодвинулся Иоанн, любимый ученик, и все остальные неодобрительно потупились» (Т.2, с.212).

Характер Иуды раскрывается в его диалогах с остальными учениками. В разговорах он высказывает свое мнение о людях: «Хорошими людьми называются те, которые умеют скрывать свои дела и мысли» (Т.2, с.215). Искариот повествует о своих грехах, о том, что на земле нет безгрешных людей. Эту же истину проповедовал и Иисус Христос: «Кто из вас без греха, пусть первым бросит в нее (Марию) камень» (Т.2,с.219). Все ученики осуждают Иуду за греховные мысли, за его ложь и сквернословие.

Искариот противостоит Учителю в вопросе отношения к людям, к роду человеческому. Иисус полностью отстраняется от Иуды после происшествия в одной деревне, где Искариот с помощью обмана спас Христа и его учеников. Но поступок его был осужден всеми. Иуда хочет быть близким к Иисусу, но Учитель будто не замечает его. Обман Иуды, его предательство - стремление к одной цели - доказать свою любовь к Иисусу и разоблачить трусливых учеников.

Согласно евангельскому сюжету, у Иисуса Христа было много учеников, которые проповедовали Святое писание. Активную роль в произведении Л.Андреева занимают лишь некоторые из них: Иоанн, Петр, Филипп, Фома и Иуда. В сюжете рассказа также упоминаются Мария Магдалина и мать Иисуса, женщины, которые тоже находились рядом с Учителем во время событий двухтысячелетней давности. Остальные спутники Христа не участвуют в развитии действия, они упоминаются только в массовых сценах. Л.Андреев не случайно выводит на первый план этих учеников, именно в них концентрируется все важное, что необходимо для понимания проблемы предательства, которая является основополагающей в произведении. Признанные церковью евангелисты подробно изображаются автором, именно их откровения являются истиной; Евангелия от Иоанна, Фомы, Петра, Матфея стали основой христианского вероисповедания. Но Л.Андреев предлагает совсем иную точку зрения на события того времени.

Л.Андреев изображает учеников Иисуса реалистично, по мере развития сюжета раскрываются образы евангелистов. Автор уходит от идеального образа мученика, признанного в Библии, а «Иуда весь создан из разрушенных привычностей, и не слитых даже, а только уродливо вцепившихся впечатлений» (3, с.75). У Л.Андреева Иисус Христос и Иуда Искариот - это, прежде всего, реальные образы, в которых над божественным преобладает человеческое начало. Иуда становится у автора личностью, сыгравшей величайшую роль в истории. В Иисусе Л.Андреев видит прежде всего человеческую сущность, утверждает в этом образе деятельное начало, уравнивает Бога и человека.

Все герои Л.Андреева делают выбор между жертвой во имя спасения рода человеческого и предательством Сына Божьего. Именно от этого выбора зависит авторская оценка и решение коллизии: верность духовному идеалу или предательство. Автор рушит миф о преданности учеников Иисусу. Через душевные испытания писатель ведет всех героев к высшей точке в развитии сюжета - выбору между служением высшей цели и предательством, которое останется в истории народов на века.

В описании Л.Н.Андреева характер Иуды полон противоположностей, что соответствует его внешности. Он одновременно не только корыстолюбив, зол, насмешлив, коварен, наклонен ко лжи и притворству, но и умен, доверчив, чуток и даже нежен. В образе Иуды автор совмещает два, казалось бы, несовместимых характера, внутренних мира. По Андрееву, «первая половина» души Иуды - это лжец, вор, «дурной человек». Именно этой половине принадлежит «подвижная» часть лица героя рассказа - «остро всматривающийся глаз и крикливый, как у женщины, голос». Это «мирская» часть внутреннего мира Иуды, которая обращена к людям. И люди недальновидные, коих большинство, видят только эту открытую половину души - душу предателя, проклинают Иуду-вора, Иуду-лжеца.

«Однако в трагическом и противоречивом образе героя автор стремится создать в нашем сознании более полный, целостный внутренний мир Иуды. По Андрееву, не менее важна для понимания души Иуды «оборотная сторона медали» - та часть его души, которая скрыта от окружающих, но от которой не ускользнет ничего. Ведь на «застывшей» половине лица Иуды ничего нельзя было прочесть, но, вместе с тем, «слепой» глаз на этой половине «не смыкался ни днем ни ночью». Именно этот мудрый и скрытый ото всех Иуда имел «мужественный и сильный» голос, который «хотелось вытащить из ушей, как гнилые, шероховатые занозы». Потому что произносимые слова - безжалостная, горькая правда. Правда, которая оказывает на людей худшее воздействие, чем ложь Иуды-вора. Эта правда указывает людям на ошибки, которые они хотели бы забыть. Этой частью своей души Иуда и полюбил Христа, хотя эту любовь даже апостолы не могли понять. В итоге и «добрые» и «дурные» отвергли Иуду» (18, с.2-3).

Взаимоотношения между Иисусом Христом и Иудой очень сложны. «Иуда был из «отверженных и нелюбимых», то есть тех, кого Иисус не отталкивал никогда» (6, с.26). Сначала, когда Иуда только появился среди учеников, Иисус не побоялся злых слухов и «принял Иуду и включил его в круг избранных». Но отношение Спасителя к Искариоту меняется после происшествия в одной деревне, где Иисусу угрожала смертельная опасность, и Иуда, рискуя собственной жизнью, с помощью обмана, мольбы, дал возможность Учителю и ученикам уйти от разъяренной толпы. Искариот ждал похвал, признания его смелости, но все, в том числе и Иисус, осудили его за обман. Иуда обвиняет учеников в том, что им не нужен Иисус, и правда им не нужна.

С этого момента отношения Христа к Иуде резко изменились: теперь Иисус «глядел на него, точно не видя, хотя по-прежнему - даже упорнее, чем прежде, - искал его глазами всякий раз, когда начинал говорить к ученикам или к народу» (Т.2,с.210). «Иисус пытается помочь ему в происходящем, объяснить своё отношение к нему с помощью притчи о бесплодной смоковнице» (6, с.27).

Но почему же теперь Иисус кроме шуток Иуды и его рассказов стал видеть в нем что-то важное, что заставило Учителя относится к нему более серьезно, обращать к нему свои речи. Может быть, Иисус именно в этот момент понял, что только Иуда, любящий Иисуса искренней и чистой любовью, способен пожертвовать всем ради своего Учителя. Иуда же переживает этот перелом в сознании Иисуса очень тяжело, он не понимает, почему никто не оценит по достоинству его столь смелый и прекрасный порыв спасти своего Учителя ценой собственной жизни. Так поэтично говорит Искариот об Иисусе: «И для всех он был нежным и прекрасным цветком, благоухающею розою ливанскою, а для Иуды оставил одни острые шипы - как будто нет сердца у Иуды, как будто глаз и носа нет у него и не лучше, чем все понимает он красоту нежных и беспорочных лепестков» (Т.2, с.215).

Комментируя этот эпизод, И.Анненский отмечает: «Повесть Л.Андреева насыщена контрастами, но контрасты эти - только ощутимые, и возникают они непосредственно и даже неизбежно в плывущих дымах его фантазии» (3, с.58).

После происшествия в деревне в сознании Иуды тоже намечается перелом, его терзают тяжелые и смутные думы, но автор не раскрывает читателю тайные переживания Искариота. Так о чем же он думает, пока другие заняты хлопотами о еде и питье? Может, он думает о спасении Иисуса Христа, или его терзают мысли о помощи Учителю в его тяжелом испытании? Но помочь Иуда может, только совершив предательство, причем предательство поневоле. Искариот любит Учителя чистой, искренней любовью, он готов пожертвовать своей жизнью, своим именем ради высшей цели. «Но для Иуды любить означает, прежде всего, быть понятым, оцененным, признанным. Ему мало расположения Христа, ему еще нужно признание правоты его взглядов на мир и людей, оправдание тьмы своей души» (6, с.26).

Иуда идет на свою жертву с большим страданием и пониманием всего ужаса, ведь муки Иуды столь же велики, как и муки Иисуса Христа. Имя Спасителя будет прославлено в веках, а Искариот останется в памяти народов на многие сотни лет предателем, его имя станет олицетворением лжи, измены и низости поступков человеческих.

Много лет прошло, прежде чем в мире появились доказательства невинности Иуды, и еще долгое время будут существовать споры о достоверности евангельских сведений. Но Л.Н.Андреев в своем произведении пишет не исторический портрет, в повести Иуда - трагический герой, искренне любящий своего Учителя и страстно желающий облегчить его страдания. Автор показывает реальные события двухтысячелетней давности, но «Иуда Искариот» - это произведение художественной литературы, и Л.Андреев переосмысливает проблему предательства Иуды. Искариот занимает центральное место в произведении, художник рисует сложный, противоречивый характер в период больших жизненных потрясений. Предательство Иуды воспринимается нами не как измена ради корыстных интересов, в рассказе изображаются сложные душевные испытания главного героя, чувство долга, готовность Иуды к жертве ради своего Учителя.

Автор характеризует своего героя такими эпитетами: «благородный, прекрасный Иуда», «Иуда победитель». Но все ученики видят только некрасивое лицо и помнят дурную славу. Никто из спутников Иисуса Христа не замечает преданности Иуды, его верности и жертвенности. Учитель становится с ним серьезным, строгим, как будто начинает замечать, где истинная любовь, а где ложная. Иуда же любит Христа именно потому, что видит в нем воплощение непорочной чистоты и света, в этой любви «сплелись и преклонение, и жертвенность, и то «женственное и нежное» материнское чувство, природой предписывающее оберегать безгрешное и наивное своё дитя» (6, с.26-27). Теплое отношение проявляет к Иуде и Иисус Христос: «С жадным вниманием, по-детски полуоткрыв рот, заранее смеясь глазами, слушал Иисус его порывистую, звонкую, веселую речь и иногда так хохотал над его шутками, что на несколько минут приходилось останавливать рассказ» (Т.2, с.217). «Кажется невероятным, но Иисус у Л.Андреева не просто смеется (что уже являлось бы нарушением христианского предания, религиозного канона) - он хохочет (18, с.2-3). По традиции жизнерадостный смех расценивается как освобождающее начало, очищающее душу.

«Между Христом и Иудой в рассказе Л.Андреева существует таинственная подсознательная связь, не выраженная словесно и тем не менее ощущаемая Иудой и нами - читателями. Эта связь ощущается психологически и Иисусом - Богочеловеком, она не может не найти внешнего психологического выражения (в загадочном молчании, в котором ощущается скрытое напряжение, ожидание трагедии), причем абсолютно явственно в преддверии смерти Иисуса Христа» (18, с.2-3). Спаситель понимает, что великая идея, возможно, стоит страданий других людей. Иисус знает о своем божественном происхождении, знает, что нужно пройти через тяжкие испытания, чтобы осуществить «божий план», помощником в осуществлении которого он выбирает Иуду.

Искариот испытывает душевные муки, ему тяжело решиться на предательство: «Иуда забрал в железные пальцы всю душу и в необъятном мраке её, молча, начал строить что-то огромное. Медленно, в глубокой тьме, он поднимал какие-то громады, подобные горам, и плавно накладывал одна на другую; и снова поднимал, и снова накладывал; и что-то росло во мраке, ширилось беззвучно, раздвигало границы. И нежно звучали где-то далекие и призрачные слова» (Т.2, с.225). Что это были за слова? Может быть, Иуда обдумывал просьбу Иисуса о помощи в осуществлении «божественного плана», плана мученической смерти Христа. Если бы не было казни, люди бы не поверили в существование Сына Божьего, в возможность рая на земле.

М.А. Бродский полагает: «Евангельскую версию корыстного расчета Л.Андреев демонстративно отбрасывает. Предательство Иуды, скорее, последний аргумент в его споре с Иисусом о человеке. Свершились ужас и мечты Искариота, он победил, доказав всему миру и, конечно, прежде всего, Самому Христу, что люди недостойны сына Божия, и любить их не за что, и только он, циник и изгой, единственный, доказавший свою любовь и преданность, должен по праву сидеть рядом с Ним в Царствии Небесном и вершить суд, безжалостный и всеобщий, как Всемирный Потоп» (6, с.29).

Иуде не легко дается решение предать человека, которого считал лучшим на земле. Он долго и мучительно размышляет, но Искариот не может пойти против воли своего Учителя, потому что слишком велика его любовь к нему. Автор прямо не говорит о том, что Иуда решился на предательство, но показывает, как меняется его поведение: «Так прост, мягок и в то же время серьезен был Искариот. Он не кривлялся, не шутил злоречиво, не кланялся, не оскорблял, но тихо и незаметно делал свое хозяйственное дело» (Т.2, с.229). Искариот решился на предательство, но в его душе все же оставалась надежда, что люди поймут, что перед ними не лжец и обманщик, а Сын Божий. Поэтому он говорит ученикам о том, что нужно спасти Иисуса: «Нужно беречь Иисуса! Нужно беречь Иисуса! Нужно заступиться за Иисуса, когда придет на то время» (Т.2, с.239). Иуда принес украденные мечи ученикам, но они ответили, что они не воины, а Иисус не военноначальник.

Но почему выбор пал именно на Иуду? Искариот много испытал за свою жизнь, он знает, что люди грешны в естестве своем. Когда Иуда только пришел к Иисусу, он старался показать ему, насколько греховны люди. Но Спаситель был верен своей великой цели, он не принял точку зрения Иуды, хотя знал, что люди не уверуют в Сына Божьего; они сначала предадут его мученической смерти, а затем только поймут, что они убили не лжеца, а Спасителя рода человеческого. Но без страдания не было бы Христа. И крест Иуды в его испытании так же тяжел, как и крест Иисуса. Не каждый человек способен на такой подвиг, к Спасителю Иуда испытывал любовь, уважение, он предан своему Учителю. Искариот готов идти до конца, принять мученическую смерть рядом с Христом, разделить его страдания, как и подобает верному ученику. Но Иисус распоряжается по-иному: он просит его не о смерти, а о подвиге, предательстве поневоле, ради высшей цели.

Иуда переживает тяжелые душевные муки, совершив первый шаг к предательству. С этого момента Искариот окружает своего Учителя нежностью, любовью, он очень трепетно относится ко всем ученикам, хотя сам испытывает душевную боль: «И выйдя в место, куда ходили по нужде, долго плакал там, корчась, извиваясь, царапая ногтями грудь и кусая плечи. Ласкал воображаемые волосы Иисуса, нашептывал тихо что-то нежное и смешное и скрипел зубами. И так долго стоял он, тяжелый, решительный и всему чужой, как сама судьба» (Т.2, с.237). Автор говорит, что судьба палачом сделала Иуду, в его руку вложила карающий меч. И с этим тяжелым испытанием Искариот справляется, хотя противится предательству всем своим естеством.

В произведении Л.Н. Андреева «Иуда Искариот» библейский сюжет полностью переосмысливается. Во-первых, автор на первый план выводит героя, который в Библии считается великим грешником, виновным в смерти Иисуса Христа. Л.Андреев реабилитирует образ Иуды из Кариота: он не предатель, а верный ученик Иисуса, страдалец. Во-вторых, образы евангелистов и Иисуса Христа Л.Андреев отводит на второстепенный план повествования.

Л.А. Смирнова полагает, что «обращение к мифу позволило избежать частностей, сделать каждого героя носителем сущностных проявлений самой жизни на её изломе, крутом повороте». «Элементы библейской поэтики усиливают весомость каждого малого эпизода. Цитаты из высказываний древних мудрецов придают всеэпохальный смысл происходящему» (26, с.186).

В произведении автор ставит вопрос о предательстве героя. Л.Андреев изображает Искариота как сильную, борющуюся личность в период больших душевных потрясений. Писатель дает исчерпывающие психологические характеристики своему герою, что позволяет увидеть становление внутреннего мира Искариота и найти истоки его предательства.

Проблему предательства Л.Андреев решает так: виноваты и ученики, не защитившие своего учителя, и люди, осудившие Иисуса на смерть. Иуда же занимает в рассказе особое положение, евангельская версия предательства ради денег полностью отвергается. Иуда у Л.Андреева любит Учителя искренней, чистой любовью, он не может совершить столь жестокий поступок ради корыстных интересов. Автор раскрывает совсем иные мотивы поведения Искариота. Иуда предает Иисуса Христа не по своей воле, он остается верен своему Учителю и исполняет его просьбу до конца. Не случайно образы Иисуса Христа и Иуды воспринимаются писателем в их тесном соприкосновении. Андреев-художник рисует их распятыми на одном и том же кресте.

Ученые по-разному осмысливают тему предательства в рассказе Л.Андреева «Иуда Искариот». А.В. Богданов в своей статье «Между стеной бездной» считает, что Иуде осталась одна возможность - пойти на заклание при всем отвращении к жертве, «страданию для одного и позору для всех», и сохраниться в памяти поколений только предателем (5, с.17).

К.Д. Муратова предполагает, что предательство совершается Иудой с целью проверить, с одной стороны, силу и правоту гуманистического учения Христа, а с другой - преданность ему учеников и тех, кто так восторженно слушал его проповеди (23, с.223).

В.П. Крючков в своей книге «Еретики в литературе» пишет о том, что божественное и человеческое начала предстают в повести Л.Андреева во взаимодействии. По Крючкову, Иуда становится у парадоксалиста Андреева личностью, сыгравшей огромную роль в истории, Иисус представлен в своей человеческой плоти, телесности, в этом образе преобладает деятельное начало, уравнивание Бога и Человека (18, 2-3).

Несмотря на различие взглядов, исследователи сходятся в одном общем мнении - любовь Иуды к Иисусу была велика по своей силе. Поэтому возникает вопрос: мог ли человек, столь верный своему Учителю, предать его ради корыстных интересов. Л.Андреев раскрывает причину предательства: для Иуды это был вынужденный поступок, жертва ради свершения воли Всевышнего.

Л.Андреев смело перекраивает библейские образы, чтобы заставить читателя заново осмыслить устоявшееся в мире и в христианской религии мнение о предателе, злодее Иуде. Ведь вина лежит не только на отдельном человеке, но и на людях, легко предающих своих кумиров, кричащих «Распни!» столь же громко, как и «Осанна!».

Известный русский писатель Серебряного века Л. Андреев остался в истории русской литературы как автор новаторской прозы. Его произведения отличались глубоким психологизмом. Автор пытался проникнуть в такие глубины человеческой души, куда не заглядывал никто. Андреев хотел показать действительное положение вещей, срывал покров лжи с привычных явлений социальной и духовной жизни человека и общества.

Жизнь русских людей на рубеже XIX-XX веков давала мало поводов для оптимизма. Критики упрекали Андреева в невероятном пессимизме, видимо, за объективность показа действительности. Писатель не считал нужным искусственно создавать благостные картины, придавать злу приличный вид. В своем творчестве он вскрывал истинную суть незыблемых законов общественной жизни и идеологии. Вызывая шквал критики в свой адрес, Андреев рискнул показать человека во всех его противоречиях и тайных помыслах, вскрыл лживость любых политических лозунгов и идей, писал о сомнениях в вопросах православной веры в том виде, в каком ее преподносит церковь.

В рассказе «Иуда Искариот» Андреев дает свою версию известной евангельской притчи. Он говорил, что написал «нечто по психологии, этике и практике предательства». В рассказе рассматривается проблема идеала в человеческой жизни. Иисус и есть такой идеал, а его ученики должны проповедовать его учение, нести свет истины в народ. Но центральным героем произведения Андреев делает не Иисуса, а Иуду Искариота, человека энергичного, активного и полного сил.

Для полноты восприятия образа писатель подробно описывает запоминающуюся внешность Иуды, череп которого был «точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу… Двоилось и лицо Иуды». Одиннадцать учеников Христа выглядят невыразительно на фоне этого героя. Один глаз Иуды живой, внимательный, черный, а другой - неподвижен, как слепой. Андреев обращает внимание читателей на жесты Иуды, манеру его поведения. Герой низко кланяется, выгибая спину и вытягивая вперед бугроватую, страшную голову, а «в припадке робости» закрывает живой глаз. Его голос, «то мужественный и сильный, то крикливый, как у старой женщины», то тонкий, «досадно жидкий и неприятный». Общаясь с другими людьми, он постоянно кривляется.

Писатель знакомит нас и с некоторыми фактами биографии Иуды. Прозвище свое герой получил, так как пришел из Кариота, живет один, бросил жену, детей у него нет, видимо, Бог не хочет от него потомства. Иуда много лет бродяжничает, «всюду лжет, кривляется, зорко высматривает что-то своим воровским глазом; и вдруг уходит внезапно».

В Евангелии история Иуды - это краткий рассказ о предательстве. Андреев же показывает психологию своего героя, подробно рассказывает, что было до и после предательства и чем оно вызвано. Тема предательства возникла у писателя не случайно. Во время первой русской революции 1905-1907 годов он с удивлением и презрением наблюдал, сколько вдруг появилось предателей, «как будто они произошли не от Адама, а от Иуды».

В рассказе Андреев отмечает, что одиннадцать учеников Христа постоянно спорят между собой, «кто больше любви заплатил», чтобы быть приближенным к Христу и обеспечить себе в будущем вхождение в царствие небесное. Эти ученики, которых позже назовут апостолами, относятся к Иуде с презрением и брезгливостью, как и к другим бродягам и нищим. Они углублены в вопросы веры, занимаются самосозерцанием и отгородились от людей. Иуда у Л. Андреева не витает в облаках, он живет в реальном мире, крадет деньги для голодной блудницы, спасает Христа от агрессивной толпы. Он играет роль посредника между людьми и Христом.

Иуда показан со всеми достоинствами и недостатками, как всякий живой человек. Он сообразителен, скромен, всегда готов помочь спутникам. Андреев пишет: «…прост, мягок и в то же время серьезен был Искариот». Показанный со всех сторон, образ Иуды оживает. Ему присущи и негативные черты, которые возникли у него за время бродяжничества и поиска куска хлеба. Это лживость, ловкость и коварство. Иуду мучает то, что Христос никогда не хвалит его, хотя и позволяет вести хозяйственные дела и даже брать деньги из общей кассы. Искариот заявляет ученикам, что не они, а именно он будет рядом с Христом в царствии небесном.

Иуду интригует тайна Христа, он чувствует, что под личиной обычного человека скрывается что-то великое и чудесное. Решив предать Христа в руки властей, Иуда надеется, что Бог не допустит несправедливости. До самой смерти Христа Иуда следует за ним, каждую минуту ожидая, что его мучители поймут, с кем имеют дело. Но чуда не происходит, Христос терпит побои стражников и умирает как обычный человек.

Придя к апостолам, Иуда с удивлением отмечает, что в эту ночь, когда мученической смертью умер их учитель, ученики ели и спали. Они горюют, но жизнь их не изменилась. Напротив, теперь они уже не подчиненные, а каждый самостоятельно собирается нести людям слово Христа. Иуда называет их предателями. Они не защищали своего учителя, не отбили его у стражников, не созвали народ на защиту. Они «теснились, как кучка испуганных ягнят, ничему не мешая». Иуда обвиняет учеников во лжи. Никогда они не любили учителя, иначе бросились бы на помощь и умерли бы за него. Любовь спасает, не зная сомнений. Материал с сайта

Иоанн говорит, что Иисус сам хотел этой жертвы и жертва его прекрасна. На что Иуда гневно отвечает: «Разве есть прекрасная жертва, что ты говоришь, любимый ученик? Где жертва, там и палач, и предатели там! Жертва - это страдания для одного и позор для всех. Слепцы, что вы сделали с землею? Вы погубить ее захотели, вы скоро будете целовать крест, на котором вы распяли Иисуса!» Иуда, чтобы окончательно проверить учеников, говорит, что идет к Иисусу на небо, чтобы уговорить его вернуться на землю к людям, которым он нес свет. Искариот призывает апостолов последовать за ним. Никто не соглашается. Рванувшийся было Петр тоже отступает.

Рассказ заканчивается описанием самоубийства Иуды. Он решил повеситься на суку дерева, растущего над пропастью, чтобы, если веревка оборвется, упасть на острые камни и точно вознестись к Христу. Набрасывая веревку на дерево, Иуда шепчет, обращаясь к Христу: «Так встреть же меня ласково. Я очень устал». Наутро тело Иуды сняли с дерева и бросили в ров, прокляв его как предателя. И остался на веки веков в памяти людей Иуда Искариот, Предатель.

Такая версия евангельского сюжета вызвала волну критики со стороны церкви. Целью Андреева было пробудить сознание людей, заставить их задуматься над природой предательства, над своими поступками и мыслями.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• леонид андреев иуда искариот проблема предательства
• иуда искариот ссочинение
• иуда искариот проблема любви и предательства
• проблема предательства в произведении иуда искариот
• иуда искариот анализ

104673 Голубева А

• обучающая: постижение идеи произведения через раскрытие образов героев, мировосприятие их и автора; наблюдение за языком художественного произведения как средством характеристики героев и осуществления замысла писателя; закрепление отличительных особенностей экспрессионизма как литературного направления; совершенствование навыков филологического анализа текста;
• развивающая: развитие логического мышления (умение анализировать поступки, делать выводы, объяснять, доказывать свою точку зрения); развитие монологической речи учащихся; развитие творческих способностей учащихся к самообучению (групповые задания творческого характера);
• воспитательная: формирование чувства ответственности, сопереживания и взаимопомощи в работе по группам; воспитание нравственных ценностей и критического отношения ко злу в работе над текстом; эстетическое восприятие урока (оформление доски).

Оборудование: портрет Л. Андреева, письменные работы учащихся, иллюстрации к тексту произведения.

Эпиграф урока:

Иди один и исцеляй слепых,
Чтобы узнать в тяжелый час сомненья
Учеников злорадное глумление
И равнодушие толпы.

А. Ахматова. 1915 г.

Ход урока.

I. Объявление темы урока.

Обмен впечатлениями среди учащихся по поводу сравнения евангельского текста с повестью Л. Андреева.

Ученики отмечают отличия в содержании:

Иуда в повести выглядит чудовищней, чем в Библии, само же произведение потрясает и возмущает;

у Л. Андреева Иуда предает Христа по собственной воле, в Библии - “но диавол соблазнил его, и он стал ненавидеть спасителя”;

в Библии ученики заступаются за Христа: “ Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: “Господи! Не ударить ли нам мечом?” И один из них ударил раба первосвященника, и отсек ему правое ухо. Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись уха, исцелил его” … Петр 3 раза отрекается от Иисуса … Ученики убегают, но этот поступок является минутной слабостью, так как потом они проповедовали учение Христа, за многие из них поплатились жизнью. Так в Библии. У Андреева же ученики – предатели;

и в Библии, и в повести Иуда в общине Христа выполнял обязанности казначея, но “он не столько заботился о нищих, но … был вор”;

у Л. Андреева Иисус Христос в основном молчит и всегда на заднем плане, главный герой Иуда;

общее в языке произведений:

притчи, христианские наставления;

цитаты из Библии в повести: “И к злодеям причтен” (7 гл.), “Осанна! Осанна! Грядый во имя господне” (6 гл.);

часто предложения и в Библии, и в повести начинаются с союзов и, а, что придает текстам разговорный характер: “И Иуда поверил ему – а он вдруг украл и обманул Иуду… И все обманывают его”; “А они посмеялись надо мною… и дали мне поесть его, и я попросил еще…”;

в Библии и в повести встречается стилистический прием – инверсия: “разостлали на земле плащи свои”, “приветствовал его народ”. Но в отличие от Библии, у Андреева много необычных образных сравнений;

Л. Андреев употребляет в повести устаревшие формы слова: “И тихо бия себя в грудь”, “И, внезапно сменив быстроту движений медленностью… ”

Постановка учебной задачи:

Зачем писатель это делает? Какую мысль до нас хочет донести? На эти вопрсы мы и постараемся ответить на нашем уроке.

II. Анализ повести “Иуда Искариот”.

Л. Андреев не был первым, кто обратился к теме предательства Иуды. Так, например, есть Иуда – герой и великомученик у М. Волошина, а в “биографии” Иуды, появившейся в средние века, он – “совершенный злодей во всем”. В рассказе Х.Л. Борхеса “Три версии предательства Иуды” доказано, и довольно изобретательно, что Иуда – это и есть И. Христос. Есть и немало других реконструкций образа Иуды и мотивов его предательства, но их количество и многообразие лишь подтверждает тот факт, что Иуда давно перестал быть только персонажем Священного Писания, превратившись в вечный образ мировой художественной культуры. Какой же Иуда у Л. Андреева? Обратимся к повести.

Знакомство с Иудой начинается еще до его появления на страницах произведения.

• Каким образом и что мы узнаем о нем?

Мы узнаем об Иуде из рассказов о нем в народе: это “человек очень дурной славы”, “корыстолюбив”, “крадет искусно”, потому “его нужно остерегаться”.

То есть мирная жизнь города и христианской общины оказалась нарушена слухами, которые пугали. Так с первых строк в произведении начинает звучать мотив тревоги.

• Как реагирует природа на появление Иуды? Зачитать.
• Какие чувства вызывает описание природы?
(Опять тревогу.) Как автор передает это ощущение? (Лексические повторы – “тяжелый”, “тяжело”; антитеза: белый – красный; аллитерация: шипящие, твердость [т]).

В это время и появляется Иуда: конец дня – ночь, как будто бы прячется от людей. Настораживает и время появления героя.

• Как же выглядит Иуда? Зачитать.
• Что можно сказать о герое по его описанию внешности?

Противоречива внешность – противоречиво и поведение, двуличен. Противоречия героя даны через стихотворный прием – противопоставление, антитезу.

• Какое чувство вызывает описание внешности?

• Как называется этот художественный прием у Л. Андреева?
(Экспрессивная образность.)

Иуда пока ничего не совершил, но атмосфера повествования все более накаляется.

• А как называют героя в произведении? Кто?

Ученики чаще называют Иудой, а “уродина, “наказанная собака”, “насекомое”, “чудовищный плод”, “суровый тюремщик”, “старый обманщик”, “серый камень”, “предатель” - так называет автор. Для Л. Андреева характерно, что часто он называет героя не по имени, а метафорами, понятиями, имеющими обобщенное значение. Скажите, почему? (В духе экспрессионизма. Так он выражает свои чувства. Каково же отношение автора к Иуде? (Негативное.)

Но нельзя забывать, что в основе произведения библейский сюжет. А что означает имя в Библии? Разобраться в библейских понятиях нам поможет говорящий библейский справочник:

Ученица: в религии существует культ имени. Есть даже религиозное направление – имяславие, имя и суть человека совпадают. Например, Христос – и имя, и божественная сущность. Зло никогда не будет во имя чего-то. Поэтому у преступников, как правило, прозвища. Имя – ценность. У Иуды не было дома, семьи, Детей, т.к. “Иуда – дурной человек и не хочет Бог потомства от Иуды”. Часто он называется оскорбительно, а не по имени.

• Почему же такого жуткого человека приблизил к себе Иисус?

“Дух светлого противоречия влек его к отверженным и нелюбимым”. Т.е. поступками Иисуса руководит любовь к людям. (На доске составляется таблица ). А Иуда как относится к Иисусу? (Любит.) Почему же меняется отношение Иисуса к нему? Зачитать. Какое событие тому предшествовало? (Иуда оказался прав, когда говорил о людях плохое. Это подтвердилось: женщина обвинила Иисуса в краже козленка, которого потом нашла запутавшимся в кустах.)

• Значит ли этот факт, что Иуда разбирается в людях? Что же он говорит о людях? Зачитать.

Записываем в таблицу: не любит людей, т.к. в них – источник зла.

• Какое следующее событие усилило размолвку между Иудой и Иисусом?

Спасает жизнь Иисусу.

• Чего ожидает Иуда за свой поступок?

Похвалы, благодарности.

• А что получил?

Еще больший гнев Иисуса.

• Почему?

• А какова позиция Христа?

• Расскажите притчу о смоковнице. Зачем ее рассказывает Иисус Иуде?

Притча указывает на то, как Бог поступает с грешниками. Он не торопится рубить с плеча, а дает нам шанс исправиться, “желает покаяния грешников”.

• Но считает ли Иуда себя грешником?

Нет. И менять свои взгляды не собирается. Однако он понимает, что Иисус не согласится с ним никогда. Тогда-то и решается Иуда на последний шаг: “А теперь он погибнет, и вместе с ним погибнет Иуда”.

• Что он задумал?

Предательство.

• Как он себя ведет, посетив Анну?

Двусмысленно: не отговаривает от путешествия в Иерусалим Иисуса и предает.

• Как предает?

• Почему целует?

• Докажем, что его поступками движет любовь к Иисусу.

Окружил учителя нежностью и вниманием, предупреждал об опасности, принес 2 меча, призывал беречь Иисуса.

• Почему же Иуда предает? Хочет смерти Иисуса?

• А чего он хочет?

Иуда создал, подобно Раскольникову, теорию, согласно которой все люди плохие, и хочет теорию проверить на практике. Он до последнего надеется, что люди заступятся за Христа. ( Зачитайте фрагменты, подтверждающие это. )

• Как в этом эпизоде автор раскрывает психологию героя

Повторы событий и лексические повторы усиливают напряжение. Антитеза ожиданий Иуды тому, что делает народ, вызывает тревогу. Тягостное чувство ожидания передают многоточия. Опять двойственность Иуды: ждет, что народ спасет Христа, и в нем все поет: “Осанна!” - и радуется, когда его теория подтвердилась: “Осанна!” Возгласы радости в восклицательных знаках, в оксюмороне “радостно одинокий”.

• Иуда доказал теорию. Почему же он повесился?

Любил Христа, хотел быть с ним.

• Настоящая любовь жертвенная. Чем жертвует Иуда?

Обрекает себя на вечный позор.

• Еще почему повесился?

Увидел неотвратимость на земле зла, отсутствие любви, предательство. (Чтение эпиграфа к уроку.)

• Какие обвинения он бросает в лицо Анне и ученикам? Приведите примеры.

• Психологизм последних страниц повести достигает наивысшего накала. Как передает это автор?

Волнение Иуды передается в знаках препинания (многоточия, восклицательные знаки, риторические вопросы); через поступки – бросает серебреники в лица первосвященника и судей; в антитезе: волнению Иуды противопоставлено равнодушие Анны, спокойствие учеников. Лексические повторы заставляют возмущаться.

• Как внешне преображается Иуда?

“…был взор его прост, и прям, и страшен в своей голой правдивости”. Двуличие исчезает – скрывать нечего. Его прямоту и правду автор подчеркивает аллитерацией: [пр], [р].

• Вы согласны с высказываниями Иуды?
• Кто же Иуда: победитель или побежденный?

Он и победитель, т.к. его теория подтвердилась. Он и побежденный, т.к. его победа далась ценой смерти.

• В этом противоречие Л. Андреева: зло безобразно, поэтому его Иуда страшен, и автор неприязненно относится к нему, но соглашается с его суждениями.

Имя Иуды стало нарицательным. Означает “предатель”. Заканчивается повесть словом “предатель”, символизирующим распад человеческих отношений.

• Ваше отношение к Иуде.

Есть за что уважать: умен, разбирается в людях, искренне любит, способен отдать свою жизнь. Жалко его, но одновременно и презираешь. Двуличен он был, и чувства к нему двойственные.

• Образ Иуды, созданный Л. Андреевым, единственный в мировом искусстве со столь же единственной экстравагантной трактовкой сюжета. И очень убедительной. При жизни Л. Андреев называл Царствие Небесное “чепухой”. А что об этом мы узнаем в книге? Зачитайте.

• Автор смело перекраивает двухтысячелетние образы, чтобы заставить читателя возмутиться открывшейся бессмыслицей. В повести отразились противоречия эпохи, в которой жил Л. Андреев. Его волнуют вечные вопросы: что правит миром: добро или зло, истина или ложь, можно ли жить праведно в неправедном мире. А мы как думаем?

III. Представление учащимися своих исследовательских работ:

1. Ритмико-интонационный анализ повести Л. Андреева “Иуда Искариот”.

2. Пространство и время в повести.

3. Многообразие цвета и его значение в повести.

По ходу выступлений учащимися составлена следующая модель выступления:

Рис. 2

4. Озвучивание модели произведения: чтение авторского стихотворения, написанного по прочтении повести “Иуда Искариот”:

Под небом вечным – вечная земля
С добром и злом, предательством, грехами.
Здесь люди грешные. И души их горя
В Аду потом, в огне бесстрастном полыхают.
Но все ж добро, свет, Рай сильней всего!
Там сном спокойным праведники спят.
А всем живым век помнить про того,
Кто был когда-то предан и распят.

Арефьева Диана.

IV. Домашнее задание: анализ отрывка из 3 главы повести.

104673 Голубева А

• обучающая: постижение идеи произведения через раскрытие образов героев, мировосприятие их и автора; наблюдение за языком художественного произведения как средством характеристики героев и осуществления замысла писателя; закрепление отличительных особенностей экспрессионизма как литературного направления; совершенствование навыков филологического анализа текста;
• развивающая: развитие логического мышления (умение анализировать поступки, делать выводы, объяснять, доказывать свою точку зрения); развитие монологической речи учащихся; развитие творческих способностей учащихся к самообучению (групповые задания творческого характера);
• воспитательная: формирование чувства ответственности, сопереживания и взаимопомощи в работе по группам; воспитание нравственных ценностей и критического отношения ко злу в работе над текстом; эстетическое восприятие урока (оформление доски).

Оборудование: портрет Л. Андреева, письменные работы учащихся, иллюстрации к тексту произведения.

Эпиграф урока:

Иди один и исцеляй слепых,
Чтобы узнать в тяжелый час сомненья
Учеников злорадное глумление
И равнодушие толпы.

А. Ахматова. 1915 г.

Ход урока.

I. Объявление темы урока.

Обмен впечатлениями среди учащихся по поводу сравнения евангельского текста с повестью Л. Андреева.

Ученики отмечают отличия в содержании:

Иуда в повести выглядит чудовищней, чем в Библии, само же произведение потрясает и возмущает;

у Л. Андреева Иуда предает Христа по собственной воле, в Библии - “но диавол соблазнил его, и он стал ненавидеть спасителя”;

в Библии ученики заступаются за Христа: “ Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: “Господи! Не ударить ли нам мечом?” И один из них ударил раба первосвященника, и отсек ему правое ухо. Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись уха, исцелил его” … Петр 3 раза отрекается от Иисуса … Ученики убегают, но этот поступок является минутной слабостью, так как потом они проповедовали учение Христа, за многие из них поплатились жизнью. Так в Библии. У Андреева же ученики – предатели;

и в Библии, и в повести Иуда в общине Христа выполнял обязанности казначея, но “он не столько заботился о нищих, но … был вор”;

у Л. Андреева Иисус Христос в основном молчит и всегда на заднем плане, главный герой Иуда;

общее в языке произведений:

притчи, христианские наставления;

цитаты из Библии в повести: “И к злодеям причтен” (7 гл.), “Осанна! Осанна! Грядый во имя господне” (6 гл.);

часто предложения и в Библии, и в повести начинаются с союзов и, а, что придает текстам разговорный характер: “И Иуда поверил ему – а он вдруг украл и обманул Иуду… И все обманывают его”; “А они посмеялись надо мною… и дали мне поесть его, и я попросил еще…”;

в Библии и в повести встречается стилистический прием – инверсия: “разостлали на земле плащи свои”, “приветствовал его народ”. Но в отличие от Библии, у Андреева много необычных образных сравнений;

Л. Андреев употребляет в повести устаревшие формы слова: “И тихо бия себя в грудь”, “И, внезапно сменив быстроту движений медленностью… ”

Постановка учебной задачи:

Зачем писатель это делает? Какую мысль до нас хочет донести? На эти вопрсы мы и постараемся ответить на нашем уроке.

II. Анализ повести “Иуда Искариот”.

Л. Андреев не был первым, кто обратился к теме предательства Иуды. Так, например, есть Иуда – герой и великомученик у М. Волошина, а в “биографии” Иуды, появившейся в средние века, он – “совершенный злодей во всем”. В рассказе Х.Л. Борхеса “Три версии предательства Иуды” доказано, и довольно изобретательно, что Иуда – это и есть И. Христос. Есть и немало других реконструкций образа Иуды и мотивов его предательства, но их количество и многообразие лишь подтверждает тот факт, что Иуда давно перестал быть только персонажем Священного Писания, превратившись в вечный образ мировой художественной культуры. Какой же Иуда у Л. Андреева? Обратимся к повести.

Знакомство с Иудой начинается еще до его появления на страницах произведения.

• Каким образом и что мы узнаем о нем?

Мы узнаем об Иуде из рассказов о нем в народе: это “человек очень дурной славы”, “корыстолюбив”, “крадет искусно”, потому “его нужно остерегаться”.

То есть мирная жизнь города и христианской общины оказалась нарушена слухами, которые пугали. Так с первых строк в произведении начинает звучать мотив тревоги.

• Как реагирует природа на появление Иуды? Зачитать.
• Какие чувства вызывает описание природы?
(Опять тревогу.) Как автор передает это ощущение? (Лексические повторы – “тяжелый”, “тяжело”; антитеза: белый – красный; аллитерация: шипящие, твердость [т]).

В это время и появляется Иуда: конец дня – ночь, как будто бы прячется от людей. Настораживает и время появления героя.

• Как же выглядит Иуда? Зачитать.
• Что можно сказать о герое по его описанию внешности?

Противоречива внешность – противоречиво и поведение, двуличен. Противоречия героя даны через стихотворный прием – противопоставление, антитезу.

• Какое чувство вызывает описание внешности?

• Как называется этот художественный прием у Л. Андреева?
(Экспрессивная образность.)

Иуда пока ничего не совершил, но атмосфера повествования все более накаляется.

• А как называют героя в произведении? Кто?

Ученики чаще называют Иудой, а “уродина, “наказанная собака”, “насекомое”, “чудовищный плод”, “суровый тюремщик”, “старый обманщик”, “серый камень”, “предатель” - так называет автор. Для Л. Андреева характерно, что часто он называет героя не по имени, а метафорами, понятиями, имеющими обобщенное значение. Скажите, почему? (В духе экспрессионизма. Так он выражает свои чувства. Каково же отношение автора к Иуде? (Негативное.)

Но нельзя забывать, что в основе произведения библейский сюжет. А что означает имя в Библии? Разобраться в библейских понятиях нам поможет говорящий библейский справочник:

Ученица: в религии существует культ имени. Есть даже религиозное направление – имяславие, имя и суть человека совпадают. Например, Христос – и имя, и божественная сущность. Зло никогда не будет во имя чего-то. Поэтому у преступников, как правило, прозвища. Имя – ценность. У Иуды не было дома, семьи, Детей, т.к. “Иуда – дурной человек и не хочет Бог потомства от Иуды”. Часто он называется оскорбительно, а не по имени.

• Почему же такого жуткого человека приблизил к себе Иисус?

“Дух светлого противоречия влек его к отверженным и нелюбимым”. Т.е. поступками Иисуса руководит любовь к людям. (На доске составляется таблица ). А Иуда как относится к Иисусу? (Любит.) Почему же меняется отношение Иисуса к нему? Зачитать. Какое событие тому предшествовало? (Иуда оказался прав, когда говорил о людях плохое. Это подтвердилось: женщина обвинила Иисуса в краже козленка, которого потом нашла запутавшимся в кустах.)

• Значит ли этот факт, что Иуда разбирается в людях? Что же он говорит о людях? Зачитать.

Записываем в таблицу: не любит людей, т.к. в них – источник зла.

• Какое следующее событие усилило размолвку между Иудой и Иисусом?

Спасает жизнь Иисусу.

• Чего ожидает Иуда за свой поступок?

Похвалы, благодарности.

• А что получил?

Еще больший гнев Иисуса.

• Почему?

• А какова позиция Христа?

• Расскажите притчу о смоковнице. Зачем ее рассказывает Иисус Иуде?

Притча указывает на то, как Бог поступает с грешниками. Он не торопится рубить с плеча, а дает нам шанс исправиться, “желает покаяния грешников”.

• Но считает ли Иуда себя грешником?

Нет. И менять свои взгляды не собирается. Однако он понимает, что Иисус не согласится с ним никогда. Тогда-то и решается Иуда на последний шаг: “А теперь он погибнет, и вместе с ним погибнет Иуда”.

• Что он задумал?

Предательство.

• Как он себя ведет, посетив Анну?

Двусмысленно: не отговаривает от путешествия в Иерусалим Иисуса и предает.

• Как предает?

• Почему целует?

• Докажем, что его поступками движет любовь к Иисусу.

Окружил учителя нежностью и вниманием, предупреждал об опасности, принес 2 меча, призывал беречь Иисуса.

• Почему же Иуда предает? Хочет смерти Иисуса?

• А чего он хочет?

Иуда создал, подобно Раскольникову, теорию, согласно которой все люди плохие, и хочет теорию проверить на практике. Он до последнего надеется, что люди заступятся за Христа. ( Зачитайте фрагменты, подтверждающие это. )

• Как в этом эпизоде автор раскрывает психологию героя

Повторы событий и лексические повторы усиливают напряжение. Антитеза ожиданий Иуды тому, что делает народ, вызывает тревогу. Тягостное чувство ожидания передают многоточия. Опять двойственность Иуды: ждет, что народ спасет Христа, и в нем все поет: “Осанна!” - и радуется, когда его теория подтвердилась: “Осанна!” Возгласы радости в восклицательных знаках, в оксюмороне “радостно одинокий”.

• Иуда доказал теорию. Почему же он повесился?

Любил Христа, хотел быть с ним.

• Настоящая любовь жертвенная. Чем жертвует Иуда?

Обрекает себя на вечный позор.

• Еще почему повесился?

Увидел неотвратимость на земле зла, отсутствие любви, предательство. (Чтение эпиграфа к уроку.)

• Какие обвинения он бросает в лицо Анне и ученикам? Приведите примеры.

• Психологизм последних страниц повести достигает наивысшего накала. Как передает это автор?

Волнение Иуды передается в знаках препинания (многоточия, восклицательные знаки, риторические вопросы); через поступки – бросает серебреники в лица первосвященника и судей; в антитезе: волнению Иуды противопоставлено равнодушие Анны, спокойствие учеников. Лексические повторы заставляют возмущаться.

• Как внешне преображается Иуда?

“…был взор его прост, и прям, и страшен в своей голой правдивости”. Двуличие исчезает – скрывать нечего. Его прямоту и правду автор подчеркивает аллитерацией: [пр], [р].

• Вы согласны с высказываниями Иуды?
• Кто же Иуда: победитель или побежденный?

Он и победитель, т.к. его теория подтвердилась. Он и побежденный, т.к. его победа далась ценой смерти.

• В этом противоречие Л. Андреева: зло безобразно, поэтому его Иуда страшен, и автор неприязненно относится к нему, но соглашается с его суждениями.

Имя Иуды стало нарицательным. Означает “предатель”. Заканчивается повесть словом “предатель”, символизирующим распад человеческих отношений.

• Ваше отношение к Иуде.

Есть за что уважать: умен, разбирается в людях, искренне любит, способен отдать свою жизнь. Жалко его, но одновременно и презираешь. Двуличен он был, и чувства к нему двойственные.

• Образ Иуды, созданный Л. Андреевым, единственный в мировом искусстве со столь же единственной экстравагантной трактовкой сюжета. И очень убедительной. При жизни Л. Андреев называл Царствие Небесное “чепухой”. А что об этом мы узнаем в книге? Зачитайте.

• Автор смело перекраивает двухтысячелетние образы, чтобы заставить читателя возмутиться открывшейся бессмыслицей. В повести отразились противоречия эпохи, в которой жил Л. Андреев. Его волнуют вечные вопросы: что правит миром: добро или зло, истина или ложь, можно ли жить праведно в неправедном мире. А мы как думаем?

III. Представление учащимися своих исследовательских работ:

1. Ритмико-интонационный анализ повести Л. Андреева “Иуда Искариот”.

2. Пространство и время в повести.

3. Многообразие цвета и его значение в повести.

По ходу выступлений учащимися составлена следующая модель выступления:

Рис. 2

4. Озвучивание модели произведения: чтение авторского стихотворения, написанного по прочтении повести “Иуда Искариот”:

Под небом вечным – вечная земля
С добром и злом, предательством, грехами.
Здесь люди грешные. И души их горя
В Аду потом, в огне бесстрастном полыхают.
Но все ж добро, свет, Рай сильней всего!
Там сном спокойным праведники спят.
А всем живым век помнить про того,
Кто был когда-то предан и распят.

Арефьева Диана.

IV. Домашнее задание: анализ отрывка из 3 главы повести.

Известный русский писатель Серебряного века Л. Андреев остался в истории русской литературы как автор новаторской прозы. Его произведения отличались глубоким психологизмом. Автор пытался проникнуть в такие глубины человеческой души, куда не заглядывал никто. Андреев хотел показать действительное положение вещей, срывал покров лжи с привычных явлений социальной и духовной жизни человека и общества.

Жизнь русских людей на рубеже XIX–XX веков давала мало поводов для оптимизма. Критики упрекали Андреева в невероятном пессимизме, видимо, за объективность показа действительности. Писатель не считал нужным искусственно создавать благостные картины, придавать злу приличный вид. В своем творчестве он вскрывал истинную суть незыблемых законов общественной жизни и идеологии. Вызывая шквал критики в свой адрес, Андреев рискнул показать человека во всех его противоречиях и тайных помыслах, вскрыл лживость любых политических лозунгов и идей, писал о сомнениях в вопросах православной веры в том виде, в каком ее преподносит церковь.

В рассказе «Иуда Искариот» Андреев дает свою версию известной евангельской притчи. Он говорил, что написал «нечто по психологии, этике и практике предательства». В рассказе рассматривается проблема идеала в человеческой жизни. Иисус и есть такой идеал, а его ученики должны проповедовать его учение, нести свет истины в народ. Но центральным героем произведения Андреев делает не Иисуса, а Иуду Искариота, человека энергичного, активного и полного сил.

Для полноты восприятия образа писатель подробно описывает запоминающуюся внешность Иуды, череп которого был «точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу… Двоилось и лицо Иуды». Одиннадцать учеников Христа выглядят невыразительно на фоне этого героя. Один глаз Иуды живой, внимательный, черный, а другой – неподвижен, как слепой. Андреев обращает внимание читателей на жесты Иуды, манеру его поведения. Герой низко кланяется, выгибая спину и вытягивая вперед бугроватую, страшную голову, а «в припадке робости» закрывает живой глаз. Его голос, «то мужественный и сильный, то крикливый, как у старой женщины», то тонкий, «досадно жидкий и неприятный». Общаясь с другими людьми, он постоянно кривляется.

Писатель знакомит нас и с некоторыми фактами биографии Иуды. Прозвище свое герой получил, так как пришел из Кариота, живет один, бросил жену, детей у него нет, видимо, Бог не хочет от него потомства. Иуда много лет бродяжничает, «всюду лжет, кривляется, зорко высматривает что-то своим воровским глазом; и вдруг уходит внезапно».

В Евангелии история Иуды – это краткий рассказ о предательстве. Андреев же показывает психологию своего героя, подробно рассказывает, что было до и после предательства и чем оно вызвано. Тема предательства возникла у писателя не случайно. Во время первой русской революции 1905–1907 годов он с удивлением и презрением наблюдал, сколько вдруг появилось предателей, «как будто они произошли не от Адама, а от Иуды».

В рассказе Андреев отмечает, что одиннадцать учеников Христа постоянно спорят между собой, «кто больше любви заплатил», чтобы быть приближенным к Христу и обеспечить себе в будущем вхождение в царствие небесное. Эти ученики, которых позже назовут апостолами, относятся к Иуде с презрением и брезгливостью, как и к другим бродягам и нищим. Они углублены в вопросы веры, занимаются самосозерцанием и отгородились от людей. Иуда у Л. Андреева не витает в облаках, он живет в реальном мире, крадет деньги для голодной блудницы, спасает Христа от агрессивной толпы. Он играет роль посредника между людьми и Христом.

Иуда показан со всеми достоинствами и недостатками, как всякий живой человек. Он сообразителен, скромен, всегда готов помочь спутникам. Андреев пишет: «…прост, мягок и в то же время серьезен был Искариот». Показанный со всех сторон, образ Иуды оживает. Ему присущи и негативные черты, которые возникли у него за время бродяжничества и поиска куска хлеба. Это лживость, ловкость и коварство. Иуду мучает то, что Христос никогда не хвалит его, хотя и позволяет вести хозяйственные дела и даже брать деньги из общей кассы. Искариот заявляет ученикам, что не они, а именно он будет рядом с Христом в царствии небесном.

Иуду интригует тайна Христа, он чувствует, что под личиной обычного человека скрывается что-то великое и чудесное. Решив предать Христа в руки властей, Иуда надеется, что Бог не допустит несправедливости. До самой смерти Христа Иуда следует за ним, каждую минуту ожидая, что его мучители поймут, с кем имеют дело. Но чуда не происходит, Христос терпит побои стражников и умирает как обычный человек.

Придя к апостолам, Иуда с удивлением отмечает, что в эту ночь, когда мученической смертью умер их учитель, ученики ели и спали. Они горюют, но жизнь их не изменилась. Напротив, теперь они уже не подчиненные, а каждый самостоятельно собирается нести людям слово Христа. Иуда называет их предателями. Они не защищали своего учителя, не отбили его у стражников, не созвали народ на защиту. Они «теснились, как кучка испуганных ягнят, ничему не мешая». Иуда обвиняет учеников во лжи. Никогда они не любили учителя, иначе бросились бы на помощь и умерли бы за него. Любовь спасает, не зная сомнений.

Иоанн говорит, что Иисус сам хотел этой жертвы и жертва его прекрасна. На что Иуда гневно отвечает: «Разве есть прекрасная жертва, что ты говоришь, любимый ученик? Где жертва, там и палач, и предатели там! Жертва – это страдания для одного и позор для всех. <…> Слепцы, что вы сделали с землею? Вы погубить ее захотели, вы скоро будете целовать крест, на котором вы распяли Иисуса!» Иуда, чтобы окончательно проверить учеников, говорит, что идет к Иисусу на небо, чтобы уговорить его вернуться на землю к людям, которым он нес свет. Искариот призывает апостолов последовать за ним. Никто не соглашается. Рванувшийся было Петр тоже отступает.

Рассказ заканчивается описанием самоубийства Иуды. Он решил повеситься на суку дерева, растущего над пропастью, чтобы, если веревка оборвется, упасть на острые камни и точно вознестись к Христу. Набрасывая веревку на дерево, Иуда шепчет, обращаясь к Христу: «Так встреть же меня ласково. Я очень устал». Наутро тело Иуды сняли с дерева и бросили в ров, прокляв его как предателя. И остался на веки веков в памяти людей Иуда Искариот, Предатель.

Такая версия евангельского сюжета вызвала волну критики со стороны церкви. Целью Андреева было пробудить сознание людей, заставить их задуматься над природой предательства, над своими поступками и мыслями.

• У меня никогда не было собственной собаки. Живем в городе, квартира невелика, бюджет ограничен и лень менять свои привычки, подстраиваясь под собачий "прогулочный" режим... В детстве я о собаке мечтала. Просила купить щеночка или взять хоть с улицы, любого. Готова была ухаживать, дарить любовь и время. Родители все обещали: "Вот подрастешь...", "Вот пойдешь в пятый класс...". Прошел и 5-й, и 6-й, потом уже я подросла и поняла, что собаку в дом никто никогда не пустит. Договорились на кошках. С тех пор […]
• Повесть И. С. Тургенева «Ася» иногда называют элегией несбывшегося, упущенного, но такого близкого счастья. Сюжет произведения прост, потому что автору важны не внешние события, а душевный мир героев, в каждом из которых есть своя тайна. В раскрытии глубин духовного состояний любящего человека автору помогает и пейзаж, который в повести становится «пейзажем души». Вот перед нами первая картина природы, знакомящая нас с местом действия, немецким городком на берегу Рейна, данная через восприятие главного героя. […]
• Творчество Салтыкова‑Щедрина можно с полным правом назвать высшим достижением социальной сатиры 1860–1880‑х гг. Ближайшим предшественником Щедрина не без основания принято считать Н. В. Гоголя, создавшего сатирико‑философскую картину современного мира. Однако Салтыков‑Щедрин ставит перед собой принципиально иную творческую задачу: разоблачить и уничтожить как явление. В. Г. Белинский, рассуждая о творчестве Гоголя, определял его юмор как «спокойный в своем негодовании, добродушный в своем лукавстве», сравнивая с […]
• Пьер Безухов был внебрачным сыном одного из богатейших людей в России. В обществе его воспринимали как чудака, все смеялись над его убеждениями, стремлениями и высказываниями. Никто не считался с его мнением и не воспринимал его всерьез. Но когда Пьер получил огромное наследство, то перед ним начали все заискивать, он стал желанным женихом для многих светских кокеток… Во время проживания во Франции он проникся идеями масонства, Пьеру казалось, что он нашел единомышленников, что с их помощью он сможет изменить […]
• Рассказ Андрея Платонова, небольшой по объему, но такой глубокий по содержанию, заставляет читателя задуматься о многих важных вопросах. В частности, в этом рассказе раскрывается тема важности любви и сострадания в жизни человека. Сюжетная линия повествования очень проста – тихая и неприметная жизнь Юшки, слабосильного и немолодого на вид человека. Долгие годы Юшка страдает от изнурительной болезни, чахотки, которая состарила его раньше времени. Люди считают его стариком, хотя, на самом деле, ему всего лишь […]
• Романтическим эпосом называли поэму «Мцыри» литературные критики. И это действительно так, ибо в центре поэтического повествования – свободолюбивая личность главного героя. Мцыри – романтический герой, окруженный «ореолом избранности и исключительности». Ему присуща необычайная внутренняя сила и мятежность духа. Эта незаурядная личность от природы непреклонна и горда. В детстве Мцыри терзал «мучительный недуг», который сделал его «слабым и гибким, как тростник». Но это только внешняя сторона. Внутри же он […]
• Толстой считал семью основой всего. В ней и любовь, и будущее, и мир, и добро. Из семей состоит общество, нравственные законы которого закладываются и сохраняются в семье. Семья у писателя – это общество в миниатюре. У Толстого почти все герои – семейные люди, и характеризует он их через семьи. В романе перед нами разворачивается жизнь трех семей: Ростовых, Болконских, Курагиных. В эпилоге романа автор показывает счастливые «новые» семьи Николая и Марьи, Пьера и Наташи. Каждая семья наделена характерными […]
• Поэма Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» занимает особое место как в истории русской классической литературы, так и в творческом наследии поэта. Она представляет собою синтез поэтической деятельности Некрасова, завершение многолетней творческой работы поэта-революционера. Все то, что Некрасов разрабатывал в отдельных произведениях на протяжении тридцати лет, собрано здесь в едином замысле, грандиозном по содержанию, размаху и смелости. В нем слились все основные линии его поэтических исканий, наиболее полно […]
• Что такое мир? Жить в мире - это самое важное, что может быть на Земле. Ни одна война не сделает людей счастливыми, и даже увеличивая собственные территории, ценой войны, они не становятся богаче морально. Ведь ни одна война не обходится без смертей. И те семьи, где теряет своих сыновей, мужей и отцов, пусть даже зная, что они герои, все равно никогда не насладятся победой, получив потерю близкого. Только миром можно достичь счастья. Только мирными переговорами должны общаться правители разных стран с народом и […]
• Математика – увлекательная и необходимая в жизни наука. Уже с глубокой древности люди использовали ее при составлении календаря и измерении расстояний, в строительстве и путешествиях, в расчетах при торговле. Цифры окружают нас с самого первого дня. Как только ребенок родился, его маме уже сообщают его рост и вес. Потом он учится считать и определять время, сравнивать предметы по размеру и форме. Мне математика нужна, чтобы составить режим дня, правильно сосчитать сдачу в магазине. Еще я очень люблю собирать […]
• В повести “Бедная Лиза” Николай Михайлович Карамзин поднимает тему любви простой девушки к дворнику. Идея повести заключается в том, что нельзя никому доверять и верить, кроме себя. В рассказе можно выделить проблему любви, потому что все произошедшие события были из-за влюбленности Лизы и увлеченности Эраста. Главная героиня повести – Лиза. На внешность она была редкой красоты. Девушка была трудолюбивой, нежной, ранимой, доброй. Но, несмотря на ее ранимость, она никогда не показывала свою тоску, а казалась […]
• В раннем детстве для того, чтобы почувствовать себя счастливым, мне было достаточно получить в подарок игрушку, о которой давно мечтал. Проходило некоторое время, радость постепенно притуплялась, полученная вещь становилась привычной, и то счастье, которое переполняло меня, куда-то улетучивалось. Вот и получается, что это было обычное исполнение моего детского желания. Разве может счастье вот так внезапно уйти? Но тем не менее, в моем детском восприятии это было самое большое, настоящее счастье. Немного […]
• Марина Ивановна Цветаева вошла в поэзию Серебряного века как яркий и самобытный художник. Ее лирика – это глубокий, неповторимый мир женской души, бурный и противоречивый. В духе своего времени, с его глобальными переменами, Цветаева смело экспериментировала в области ритмики и образного строя стиха, была поэтом-новатором. Стихам Цветаевой свойственны резкость переходов, неожиданные паузы, выход за рамки строфы. Однако потоки чувств лирической героини придают стихам пластичность и гибкость, женскую мягкость и […]
• Делай добро – и оно к тебе вернется, делаешь зло – жди расплаты. В жизни все взаимосвязано. Наверно, рассказ Паустовского «Заячьи лапы» - именно об этом: о взаимосвязи всего живого, о важности в жизни любви и сострадания. Название рассказа очень необычно и сразу заставляет читателя задуматься о том, почему заячьи лапы? Что в них такого особенного? Ну, попал косой в лесной пожар, спасся, дело житейское. Неужели об этом стоит писать целый рассказ? Оказывается, что стоит, потому что заяц в рассказе не простой, а […]
• В рассказе Максима Горького «Челкаш» выступают два главных героя – Гришка Челкаш – старый травленный морской волк, заядлый пьяница и ловкий вор, и Гаврила – простой деревенский парень, бедняк, как и Челкаш. Первоначально образ Челкаша воспринимался мной как отрицательный: пьяница, вор, весь оборванный, кости, обтянутые коричневой кожей, холодный хищный взгляд, походка, словно полет хищной птицы. Это описание вызывает некоторое отвращение, неприязнь. Зато Гаврила, наоборот, широкоплечий, коренастый, загорелый, […]
• Легендарная Запорожская Сечь - это идеальная республика, о которой мечтал Н. Гоголь. Только в такой среде, по мнению писателя, могли формироваться могучие характеры, смелые натуры, настоящие дружба и благородство. Знакомство с Тарасом Бульбой происходит в мирной домашней обстановке. Только что вернулись с учёбы его сыновья, Остап и Андрий. Они - особая гордость Тараса. Бульба считает, что духовное образование, которое получили сыновья, - это лишь малая часть того, что нужно юноше. "Всё это дрянь, чем набивают […]
• Каждый ученик мечтает о самой лучшей и самой необычной школе, но для каждого эта школа абсолютно различна. Так какая же она, школа моей мечты? Во-первых, в школе моей мечты все классы огромные, чтобы можно было во время переменок побегать по ним без всяких затруднений! Во-вторых, школа моей мечты оснащена по последнему слову техники: мне не нужно таскать тяжелые книжки, они все скачаны на новый планшет, зеленая доска уступила место электронной, на которой так просто рисовать стилусом, а еще у меня есть […]
• Когда смотришь на картины Виктора Михайловича Васнецова, чувствуешь гордость, которая переполняла великого художника, за свое отечество. Появляется это ощущение и глядя на картину «Баян». Возможно, полотно не может передать нам замысел автора словесно, но мы всегда имеем возможность понять смысл, приглядевшись ко всем деталям и образам на картине. Может показаться непонятным почему главное действующее лицо - сказитель Баян сидит не по центру. Но вряд ли художник сделал так случайно. В любом мазке автора […]
• Александр Сергеевич Пушкин – величайший русский поэт и писатель. В его произведениях всегда присутствует русский дух, он показывает русского человека в развитии. Имя князя Олега, которому посвящена «Песнь…», запечатлено в истории с давних времен. О нем сложено немало песен, легенд и преданий. Он был мудрым, талантливым, бесстрашным и находчивым военачальником. Пушкин любил и знал историю. В «Песни о вещем Олеге» он отразил тему рока, неизбежности судьбы. Автор восхищается силой и мужеством […]
• Ещё когда мы были совсем маленькими, родители всегда говорили: "Относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе". Мне всегда казалось, что речь о других, незнакомых людях. Рассказ А.Г.Алексина "Раздел имущества" раскрыл мне глаза. Нельзя забывать и о хорошем отношении к своим близким. Если нас всех учили в детстве помогать другим, то неужели мы с возрастом теряем это качество? Неужели личные интересы настолько важнее чистой совести? Именно такие вопросы возникали в голове во время чтения […]